Фея Семи Лесов

– Понятия не имею, кто такие эти господа, и очень сожалею, сударь, что не могу поддерживать подобный разговор.

Отвернувшись от принца, я попросила графа де Воблана передать мне тарелку со слоеными пирожками и стала внимательно прислушиваться к разговору о новых фасонах шляпок – шапо-бонне, – который вели две королевские фрейлины.

После ужина началась утомительная церемония приготовлений Марии Антуанетты ко сну. Все роли здесь были давно расписаны и исполнялись тысячу раз, а поэтому порядком надоели: кто-то подавал ночную сорочку, кто-то чепец, фарфоровый таз для умывания, кто-то принимал снимаемую одежду… Затем многочисленные куаферы разбирали прическу королевы. После этого наступала очередь горничных и камеристок, которые помогали королеве принять ванну и надушиться. Сегодня эта церемония была дольше обычного: фрейлины шептались, что нынче ночью Марию Антуанетту посетит король.

Нам, фрейлинам, приходилось выстаивать в спальне до самого последнего, ожидая, кому королева предоставит честь зажечь у ее кровати ночник. Выбор пал на тощую принцессу де Роган, которая исполнила свою задачу с ангельской улыбкой на устах. После этого королева сделала знак рукой, и фрейлины, прощаясь, сделали реверанс. Какой музыкой шуршали многочисленные юбки дам, пока последние покидали покои Марии Антуанетты…

Чувствуя ужасную усталость, я поспешила к себе и еще успела заметить, как в боковой галерее замка промелькнула грузная фигура Людовика XVI, облаченного в шелковый халат, – в сопровождении пажа, державшего свечу, король следовал к королеве.

Теперь, когда время близилось к полуночи, в Медоне наступало царство любви. Ни утомительная охота, ни день, полный скачек, дрожания на холоде и беспокойств не мешали версальским придворным предаваться изучению этой нежной науки. Я до сих пор втайне удивлялась, откуда берутся у них силы для этого. Даже после безумного, утомительного дня аристократы находили возможность изменять друг другу. А изменяли здесь все, измены царили между супругом и супругой и даже между любовниками. Любая измена, лишь бы не пресыщение! Адюльтер был в порядке вещей, и ни одно из развлечений не пользовалось такой популярностью, как это. Супружеская верность высмеивалась и считалась старомодным недостатком. Подобные обычаи установились во Франции еще со времен Людовика XIII, но если в те времена женщина, изменив мужу, утром бежала в церковь к исповеднику и каялась, то нынче на дворе был век восемнадцатый, век просвещенный, и в Бога не верил никто.

Маргарита помогла мне одеться на ночь: легкий муслиновый пеньюар, отделанный кружевом, был наброшен поверх жакета из белой тафты с оборками из белых и розовых лент и белой муслиновой юбки с воланами того же цвета, что и жакет; из-под жакета выглядывала блузка из розовой тафты с розовыми бантиками, на голове – прозрачный чепец, сквозь кружево которого, как в дымке, угадывались черты лица.

– Завтра крещение господне и святое богоявление, – сказала Маргарита, – вы помните, что утром будет месса в часовне? Я приготовила вам платье к завтрашнему дню.

– Да-да, я помню. Оставь меня в покое, пожалуйста.

Маргарита ушла спать – не знаю куда, может быть, к служанкам. Я осталась одна. В соседней комнате слышался игривый смех и звон бокалов: там принцесса де Ламбаль принимала своего любовника. Мне даже показалось, что я слышу ее голос, произносящий шутливую молитву всех версальских аристократок: «Пресвятая дева Мария, зачавшая без греха, разреши мне согрешить, не зачавши…»

Я села на постель, тяжело вздохнула. Жизнь при дворе, конечно, интересна, но слишком утомительна. Чересчур много сплетен и флиртов. У меня было такое чувство, что целый мир вокруг меня абсолютно ничем не занимается, ничего не делает, если не считать любовных романов и болтовни. Я не могла сказать, нравится мне это или нет. Во всяком случае, теперь я знала, что в Версале, как и везде, полно людей невежественных и ограниченных. И еще я подозревала, что на такое праздное времяпрепровождение нужны огромные деньги. Достаточно вспомнить некоторые мои сногсшибательные туалеты… Откуда берутся на это средства?

Мне не хотелось об этом думать. Туалеты есть, и это главное. А еще главнее то, что я в них красива и соблазнительна…

На миг мне показалось, будто кто-то тихонько пытается повернуть ручку двери. Сердце у меня замерло от гнева. Конечно же, это граф д'Артуа! Пришел за продолжением… Черта с два он его получит! Теперь, когда я была у себя дома, я ничего не боялась.

Я опрометью подлетела к двери и повернула ключ в замке раньше, чем дверь была открыта. Человек за дверью на мгновение замер, затем снова покрутил ручку, потянул дверь на себя и раздраженно топнул ногой. Я стояла, затаив дыхание.

Раздался стук – сначала тихий, потом более требовательный. Граф рванул дверь сильнее, потом так сильно, что это уже попахивало скандалом и могло привлечь внимание соседей.

– Черт побери, Сюзанна! Открывайте, это я! Ни за что не поверю, что вы уже спите!