Фейерверк

— Во вторник, позавчера, решил Андрюшку повидать. В школе. У них последний день перед каникулами. Попросил уборщицу, чтоб показала… Вылитый я, один в один. Я б и без уборщицы узнал… Хороший мальчишка. Он мне сперва не поверил, но я ему фотку показал, где мы с Ленкой. Поговорили, в общем… Растерялся он здорово, да и я, если честно. Спрашиваю, чего тебе, сынок, на Новый год подарить? Он плечами пожимает… Я вдруг прикинул, как же подарок передать? Ленка меня теперь на порог не пустит… Тут мысля в башку и стукнула… Хочешь, сынок, я тебе салют подарю? Самый красивый. В полнеба. Ты, главное, в полночь, как куранты отобьют, подойди к окошку, что на спортплощадку выходит, и смотри. Увидишь салют, знай, это батя твой. Родной батя. У Андрюшки глаза загорелись. По себе знаю, любят пацаны стрелялки всякие. Мы в деревне на Новый год всегда под-жиги самодельные запускали… А нынче эти салюты в магазинах продаются…

— И ты, значит, не долго думая, в ларёк залез. Герой. За чужой счёт подарки делать ума не надо.

— Не хотел я сначала воровать. Надеялся денег достать. Занять. Но кто ж десять тысяч первому встречному с восьмилеткой за плечами даст? У меня, когда вчера сюда заходил, ещё и в мыслях не было залезать. Рассчитывал все ж найти деньги… Не нашёл…

Володя громко чихнул, зацепив рукой ёлочку. Шарики на ней весело зазвенели.

— А я ж Андрюшке обещал. Он ждать будет. А теперь что? Хорош батя. Появился и пропал. Да ещё обманул… Мне ж меньше трехи не дадут. И все, потеряю Андрюшку. Потом не объяснишь. Да хрен с этой трёшницей. Отсижу. Пацана подведу. Он теперь знает, что батя у него есть…

Пошёл редкий снег. Прохожих на улице ещё не было. Сегодня выходной, на службу не надо, перед бурной ночью лучше выспаться. Некоторые, судя по громким звукам магнитофона, летевшим из окна дома, уже начали пировать. Водитель «хлебовоза», закончив разгрузку, закрыл борт машины, забрался в кабину и запустил двигатель. Максим Максимович взглянул на часы. Прошло двадцать минут. Отдел милиции находился в конце соседней улицы, пешком за четверть часа дойти можно, если, конечно, не через Камчатку. Не позвонил этот собачник, что ли?

— То есть ты, значит, предлагаешь тебя не только выпустить, но ещё и фейерверк за десять тысяч подарить? Так, что ли?

Володя из Зайцево не ответил.

— То-то и оно… У тебя, голубок, таких историй плаксивых, наверно, с десяток, на все случаи жизни. Как побрякушек на ёлке. Один красавец мне тоже про больную жену вещал, а потом с прилавка калькулятор пропал. Ты эту сказку про сына в милиции рассказывай, а меня нечего лечить.

— Не вру я! — эмоционально отозвался бывший зек. — Понимаю, чепуха какая-то, только без резона мне врать. Все равно теперь посадят. А насчёт сына в школе можете спросить. Ковалёв Андрюшка. Первый «Б».

— Уже бегу…

— Зря вы так…

— Ах, я ещё и нехороший. Деньги всегда найти можно. Если очень надо. Значит, не очень надо. Молчал бы лучше.

Володя замолчал. Прошла ещё четверть часа. Без разговоров. Больше он не канючил и выпустить не просил. Нога, которой Максим Максимович упирался в столб, здорово затекла, но он не опускал её, боясь, что парень снова попробует вырваться. Несмотря на лёгкий мороз, было жарко, словно после марш-броска с полной выкладкой.

«Ну скоро они там»? Максим Максимович принялся высматривать прохожих, чтобы призвать кого-нибудь на помощь. Миловидная дама в шубке, кое-как вывалившаяся из тормознувшего такси, на его призывы не отреагировала. Едва держась на ногах, потащилась к парадному подъезду. К дедку, копающемуся в недрах мусорного бака, обращаться вообще не имело смысла.

— Скажите, — неожиданно спросил Володя, — а у вас есть дети?

— Есть…

— Сын?

— Да. Двадцать три года. Что ещё интересует?

— Ничего… Просто так спросил.

Сын жил отдельно. С молодой женой. Не сказать, что отношения с ним были натянутыми, но тёплыми их тоже не назовёшь. То ли юная супруга так влияла на сына, считая Максима Максимовича отсталым от жизни, то ли характер, то ли ещё что… За последние два года они ни разу не собрались на какой-нибудь семейный праздник, не говоря уже, чтоб посидеть просто так, без всякого повода. Сегодня они снова будут встречать Новый год порознь. Хорошо бы, хоть позвонили, поздравили…

Отцы и дети? Кто их, нынешних, разберёт. Все сейчас поменялось… Вы, предки, свою роль выполнили, до свидания. Да нет, глупости… Просто у них теперь своя жизнь. Хотя обидно. Все ведь для детей… Почему тогда? В чем нестыковка?..

Ну где там эта чёртова милиция?!. За что им деньги платят? Что, у них нормативов нет? Идиотизм… Надо было сказать, убивают. Может, мне ещё и в отдел этого самому тащить? Сейчас возьму и выпущу его к чёртовой матери! Так ведь завтра снова куда-нибудь заберётся… Во, кажется, едут. Дождались.

Максим Максимович, будучи почти всю службу связанный с армейским автохозяйством, научился различать марки машин по звуку двигателя. Вот и сейчас он без труда угадал тяжёлое урчание мотора «уазика», который, сверкая голубым «маячком» на брезентовой крыше, пару секунд спустя вырулил из-за гастронома.