Фейерверк над озером (СИ)

   Она присела к зеркалу и стала подводить губы помадой, вспоминая разговор с Натэллой. Та в мельчайших подробностях рассказала о Семене Батанове. Получился, прям монстр какой-то. Но чем-то он напомнил Маше ее собственного отца. Хоть ее покойный батюшка и отличался редким скупердяйством и капризничал не в меру, но был добрейший души человек. Иногда такие противоположные качества прекрасно уживаются в людях. При этом папа всегда сидел дома, перед теликом, читал газеты и обожал обсуждать с дочерью политические интриги. Маше так не хватало тех тихих вечеров!

   Она порывисто вздохнула. Папы нет уже более пяти лет, а ей все так же больно вспоминать свою утрату. Она взглянула на результат своих трудов и стерла помаду. Нет, надо другой тон.

   Натэлла с Дарьей после столь не лестных отзывов о своем клиенте попросили Машу просто встретиться с ним и по возможности резко отказать ему в обществе столь прекрасной девушки. Галушка более жестко конкретизировала: "Это просто чудо-юдо какое-то, но запал он на тебя конкретно! Попробуй помотать ему нервы и рви когти!" Маша поклялась, что сделает все, как учили. Вести себя подобно Снежной королеве, высокомерно и отчужденно, поставить хама на место. Возможно тогда, Батанов поймет, что надо что-то менять в своем характере и в отношении к миру вообще.

   Но, выйдя от "Свах", Маша вдруг подумала: "Пообещать можно все, что угодно, и даже с ролью Снежной королевы я вполне справлюсь, но возможно, он хороший человек, да просто жизнь его таким сделала. Инженер... Папа тоже был инженером".

   И вот сегодня днем ей позвонила Дарья и сказала, что вечером они с Семеном Григорьевичем встречаются в театре. Чего стоило уговорить его на этот поход, Дарья не уточнила, но Михей, который привез Маше билет и костюм Натэллы (у Маши не было вечернего наряда), буркнул, что таких зануд надо давить в младенчестве.

   Маша глянула на часы. Еще есть двадцать минут. Можно закончить вышивку.

   Она взяла пыльца и воткнула иголку. Ах, если бы хоть какой-нибудь мужчина оценил бы ее увлечение! Маша так любила домашний уют, тихое шуршание телевизора. Она мечтала, что когда-нибудь рядом окажется уютный мужик, который будет сидеть в кресле, рассуждать о политике и трескать пирожки. И никаких ресторанов, клубов и командировок. Дети, родной дом, тихая размеренная жизнь. Конечно, ей было интересно побывать с Галушкой в ночном клубе - ведь с тем уродством, что было у нее до встречи со "Свахами" такого шанса не было. И вот она красавица, а ее отчего-то все по-прежнему тянет в уютное кресло перед телевизором, к большой плетенной корзинке с рукоделием.

   Именно поэтому Маша много ждала от сегодняшней встречи. Призваться Натэлле и Дарье о прежних своих желаниях у нее не хватило духу. Они так радовались ее чудесному превращению, Галушка уже оборвала после из вылазки телефон, составила список, в какие дискотеки и ночные клубы они будут ходить и каких красавцев парней " закадрят". Маша согласно кивала головой, но в душе...

   Она сделала последний стежок. Закрепила нитку и отложила пяльцы. Как странно. Раньше ей мешало уродство, а теперь ей кажется, что мешать будет красота. Судя по тому, с каким вожделением на нее смотрели работодатели, сомневаться в их намерениях не приходится. Ладно, пора на встречу.

   Она вышла из дома, и спустилась в метро. Доехав до Маяковской, через минуту Маша уже стояла перед ярко освещенным театром Сатиры. Она набрала побольше воздуха в грудь, нацепила одну из самых потрясающих улыбок на лицо (как учила Дарья) и вошла вовнутрь, будто бросилась в прорубь.

   Скинув пальто в гардеробе, она прошлась вдоль стен, увешенными фотопортретами актеров, и вновь взглянув на часы, медленно прошла в зал.

   Она заметила Дарью сразу. Та сидела в середине партера, рядом с худощавым мужчиной. Его чуть посеребренный затылок так наполнил макушку папы! Маша на секунду закрыла глаза. Не буду смотреть, лучше сразу. И она решительно подошла к креслам.

   - Простите, это пятый ряд?

   Семен Григорьевич сердито развернулся и буркнул.

   - Вы что, не видите? Здесь номер прибит! - и взглянул на Машу.

   Мгновенно глубокая складка между широкими бровями Семена Григорьевича разгладилась, внимательные глаза сощурились, а тонкие губы открылись в изумлении.

   - Маша? - охнул он.

   - Мы разве знакомы?

   Она изо всех сил пыталась быть искренней. Наверно ей это удалось, а может быть, возглас Дарьи был дополнением к убедительной игре.

   - Машенька, дорогая! Ты когда приехала? - она вскочила, бесцеремонно перегнулась через колени Батанова, и они стали шумно целоваться.

   Маша быстро говорила заготовленный текст. Стараясь не смотреть на Батанова, который отчего-то не встревал в беседу, лишь пристально разглядывая девушку. Маша закончила свою фразу о неожиданно поменявшихся планах, и уже стала нервничать. Больше заготовленных слов не было. Но Дарья точно знала свою партию!

   - Ох, простите ради Бога. Маш, разреши представить тебе моего спутника - Семен Григорьевич Батанов. Семен Григорьевич, это Мария Суркова. Моя хорошая приятельница.