Фейерверки смерти

— И все-таки не выходит у меня этот поп из головы. Неспроста все это. Мне кажется, что и этот… Свиридов где-то поблизости рыщет.

— Куда уж ближе, — вдруг прозвучал за спиной знакомый голос, от которого кровь застыла в жилах Мики, и он почувствовал, как ему в затылок упирается дуло пистолета. Точнее, пистолета-автомата "узи", но таких подробностей с одного касания, да еще затылком, Микаэл, бесспорно, определить не мог.

Гордон резко повернулся и со стремительностью, сделавшей бы честь иному дипломированному знатоку единоборств, выбросил руку с целью обезоружить и нейтрализовать вынырнувшего из засады явного недоброжелателя своего босса, но почувствовал, что его рука словно попала в слесарные тиски, а потом раздался хруст костей, и запястье скрутило и пронизало жестокой болью.

Не выпуская руки телохранителя Мики из своих пальцев, Свиридов что было силы ударил того рукоятью "узи" прямо в висок, а потом вернул оружие в исходное положение — к голове Карапетяна.

Тот сидел не шелохнувшись — его просто парализовало неожиданностью и страхом. Гордон тяжело упал грудью на руль, и из пробитой головы закапала кровь.

— Кажется, ты меня ждал, Карапетян? — произнес Владимир. — Что-то там предчувствовал? Подозревал отца Велимира? И все это, надо сказать, было с твоей стороны совершенно правильно. Вот только ты не учел, что я в самом деле могу с рвением взяться за подтверждение твоих страхов. Ладно. У нас мало времени. Мы недоговорили — не та была обстановка. Так чье имя хотел назвать Крот, прежде чем майор Станицын его не скукожил?

Мика хватанул ртом воздух, словно рыба, вытащенная на сушу, и заговорил быстро-быстро:

— Крот сам виноват… нечего было сдавать своих. Он испугался, когда ему сказали убрать тебя, Сашку и Берга. Он боялся Маркова и берговской "крыши" в администрации и ФСБ. Потому и решил слить. А его просто использовали, чтобы попугать Берга… поставить его на место.

— Лимузин Берга ты взорвал?

— Люди Крота…

— Значит, ты. Так кто там у нас в роли крестного папы всей этой карусели?

Карапетян прикусил нижнюю губу, словно пытаясь не дать себе сказать то, что рано или поздно все равно вырвал бы из него Свиридов, а потом с хрипом выдохнул воздух и бросил одно — только одно слово:

— Me… Мещерин.

— Евгений Иванович? Так я и думал, — холодно проговорил Владимир. — Значит, тот взрыв, про который мне с такой патетикой толковал Станицын, был все-таки инсценировкой, чтобы поставить на уши город и под шумок доделать начатое.

— Да… да.

— Но ты хоть понимаешь, что ты во всей этой карусели был только в роли подпаска… так, на вторых ролях? Что твоя верность Мещерину все равно ни к чему хорошему не привела бы?

Ведь убери вы Берга, Станицын спустил бы в унитаз и тебя, и твоих молодцев, как он проделал это с Корниловым Хотя, откровенно говоря, покойник был глуповат.

Микаэл только трясся — возбуждение, вызванное кокаином и текилой, перешло в крупную, лихорадочную дрожь. По лбу его катились капли пота, пальцы рук переплелись в конвульсивном изломе в один тугой клубок.

— Та-ак, — резюмировал Свиридов. — С тобой мне говорить больше не о чем. Чего-то членораздельного от тебя сложно ожидать. Где Мещерин, ты, Мика Хаккинен армянского розлива?

Хотя нет, армянский розлив обычно качественный — марочные коньяки все-таки.

— Я все скажу, Сви… Ро… Робин. Я все скажу, только не надо… не надо, — трясущимися губами бормотал Карапетян. Кажется, он совершенно потерял голову от страха. — Я сейчас ехал с ним на "стрелку"… мы должны были поговорить о… о…

— В общем, это неважно. Я примерно догадываюсь, о чем. Где у вас с ним "стрелка"?

— У… у меня дома. То есть… на моей второй квартире. У меня еще…

— А-а, сожительствуете? Так. Адрес и ключи.

— А я? Я как же? — пролепетал Мика. — Что со мной… если я отдам…

— Как отдашь ключи и скажешь адрес, я тотчас же выхожу из машины.

— Но…

— Я сказал! — рявкнул Свиридов. — Ключи и адрес!

И для вящего вразумления он подтолкнул Микаэла дулом "узи" в основание черепа. Тот икнул и немедленно передал Владимиру ключи:

— Адрес… улица Челю… Челюскинцев, дом сорок дробь сорок шесть… квартира два…

— Два?

— Два. — .дцать один.

— Сигналы какие-нибудь есть?

— Сигналы?

— Ну, как ты даешь знать Мещерину о том, что идешь именно ты, а не злобный дядя киллер из конкурирующей организации?

— Никак… просто открыл бы дверь — и все.

— А, ты там еще ни разу не был? Понятно.

— У Мещерина… у него просто крышу сорвало, когда он вычислил, кто Леху Облупленного… его сына то есть, чикнул. Говорил: это перст божий. Говорит, наступило время… для новых фейерверков.

Свиридов опустил пистолет-автомат, взглянул на время, высвеченное на "пионеровском" магнитофоне "Форда", прищелкнул языком:

— Да… времени в обрез, как говаривала одна моя — да и твоя тоже — знакомая. Ну, бывай, чемпион "Формулы-1"!

С этими словами он хлопнул Мику по плечу и вышел из джипа, и уже через две секунды исчез в огромной арке. Быстро прошел двором и в проеме между двумя домами увидел "девятку", на которой они с Фокиным сюда приехали.