Фейк. Как ложь делает бедных и средний класс еще беднее

– Правильно, – улыбнулся Бог. – Вам будет дан разум, которому свойственны дуализм и эгоизм. Будучи людьми, вы всегда будете иметь возможность выбирать между двумя альтернативами. Всегда помните, что на Земле все двойственно. У вас будет два глаза и две руки. Вы будете делить все на правильное и неправильное, хорошее и плохое. Но ваша задача будет состоять в том, чтобы вернуться к единству со всем сущим и не делить его на части.

Пришло время прощаться. Бог вручил каждому маленькому ангелу красиво упакованный подарок:

– Это ваши разумы. Каждый из них уникален. Все вы будете людьми, но очень разными. Учитесь объединять свои души и любить друг друга, невзирая на все различия.

Когда все разобрали подарки, Бог сказал:

– А теперь идите.

И в тот же момент из голов ангелов стерлась вся память о Небесах.

В тот день 1972 года, когда я кричал по радио, что мы терпим бедствие, я делал это не только за себя, а за весь экипаж, за пятерых братьев. Даже во время войны мы делаем все возможное, чтобы построить Царство Божье на Земле. Война и мир – это две стороны одной монеты.

Церковь

Моя мама была набожным человеком. Каждый раз, когда я смотрю по телевизору, как Дэна Карви играет в своем вечернем шоу по субботам набожную леди, меня разбирает смех. Моя мама была далеко не церковной фанатичкой, как персонаж Карви, но среди ее подруг встречались и такие.

Мой отец не был религиозным. Его церковью были кофе и воскресная газета.

Мама настаивала, чтобы все четверо ее детей посещали воскресную школу и церковь. В конечном итоге мой младший брат воспротивился и отказался. Я последовал его примеру. А обе сестры любили церковь. Одна из них стала буддийской монашенкой – одной из немногих западных женщин, возведенной в сан Его Святейшеством Далай-ламой.

Я заключил с мамой мирное соглашение: согласился ходить на церковные службы до 12 лет, но при этом мог сам выбрать себе церковь. Мне не хотелось ходить в ту же церковь, что и она. Там мне не нравился пастор. Он предпочитал говорить не о любви и мире, а об аде, грехе и вечных муках.

На протяжении двух лет я ходил вместе с одноклассниками в их церкви, расположенные в пригородах. Я познакомился с церковными ритуалами самых разных религиозных направлений. Больше всего мне нравилась церковь пятидесятников, или «бесноватых», как называли их мамины подруги. Мама была слегка обеспокоена, что сын записался в пятидесятники, но я чувствовал присутствие Бога, когда пел, хлопал в ладоши и бил в бубен.

Когда мне исполнилось 12 лет, я прекратил посещать церковь и занялся серфингом.

В окопах атеистов не бывает

Вечером накануне каждого боевого вылета во Вьетнаме я в одиночку отправлялся на нос корабля, чтобы побыть там в тишине. Там я сидел около часа, слушая плеск воды, которую разрезал массивный нос вертолетоносца. Корабль медленно поднимался и опускался, повинуясь дыханию океана. Я медитировал, обращаясь к Богу. Последние несколько минут посвящались молитве. Я не просил о том, чтобы выжить или победить врага. Я просто просил Бога, чтобы он дал мне смелости в полете. И не только мне, а всей команде. И если мы погибнем, то так тому и быть, но только смело глядя судьбе в глаза.

Есть такая старая присказка: «В окопах атеистов не бывает». Сидя на носу корабля перед вылетом, я вспоминал о том, что мать просила меня ходить в церковь, и мне в тот момент становилось понятно, почему для нее это было так важно.

Однажды нам дали задание вывезти раненого с поля боя. Молодой морпех наступил на противопехотную мину, и его необходимо было эвакуировать в полевой госпиталь. Ему оторвало ногу, он истекал кровью, жизнь покидала его тело, и он звал маму. Он затих буквально перед тем, как мы добрались до госпиталя. Когда врачи извлекали его безжизненное тело из нашего вертолета, мы все плакали.

Я вышел, чтобы размять ноги и найти тихое местечко, где можно было бы сказать спасибо своей маме. Она умерла двумя годами раньше в возрасте 48 лет, когда я учился в летной школе во Флориде. Каждый вечер накануне вылета я вспоминал о ней в своих молитвах, сидя на носу корабля, а наутро, во время полета, ощущал присутствие ее души в своем сердце.