Фейри Чернолесья

— А вот в мои времена фейри с людьми того… не безобразили, — начал было сэр Грач, но увидев, как леди Желна закатила глаза, умолк.

Самая толстая жаба ударила в колокол, похожий на корабельную рынду. От громкого гула у Элмерика заложило уши, и он, словно сквозь вату, услышал подобострастный квакающий голос:

— В первом туре состязания победу одержал бард Сорокопут! Ква-ква ура!!!

Гости возликовали. Кто-то (Элмерик подозревал, что это был Кот) швырнул в Эрни куриную кость, но Волынщик лишь пожал плечами.

— Что ж, бывает. Никогда не знаешь, чем тебе заплатят за вечер: звонкими медяками или увесистыми тумаками.

Элмерик кивнул. Теперь ему и самому хотелось запить горе поражения. Нет, это была не первая неудача в его жизни: во время странствий случалось всякое. Юного барда и грабили, и выставляли из трактира, не заплатив ни гроша… но почему-то сейчас ему было особенно обидно за прапрадедушкину песню. Впрочем, урок он усвоил: чувство юмора у фейри и людей разное, судить по себе не стоит.

Эрни тем временем навис над Куликом.

— Признавайся, Длинноклювый, это ты разболтал? Ух, крылья бы тебе повыдергать, падле!

— Чего ты? Чего ты?! — Кулик возмущённо вертел длинной шеей.

— Откуда Сорокопут узнал, что мы собираемся петь «Миллисент»? — Эрни схватил его за грудки.

— Эй, полегче! Я же наоборот, помочь хотел, помнишь? Совет собирался дать. Это ты слушать не стал.

Волынщик отпустил его и призадумался.

— Тогда Кот. Больше некому.

— Да-да, опасайтесь Кота, — Кулик заозирался по сторонам. — Он подмастерье барда Сорокопута. Или я уже говорил?

— Прости, зря я вспылил, — Эрни разгладил ткань туники на его груди. — Ладно. Во второй раз мы с Желторотиком не оплошаем. Придумаем такую песню, от которой поляну затопит слезами!

— Только на этот раз отойдём подальше, чтобы никто не подслушал, — Элмерик, взяв приятеля под руку, потащил в сторону, а Кулик увязался за ними, взяв Эрни под другой локоток.

— Позволь всё-таки дать совет.

— А тебе-то какое дело? — недоверчиво прищурился Волынщик. — Или ты не желаешь победы барду Сорокопуту?

— Тише-тише! — испугался Кулик, втягивая голову в плечи. — Скажем так… была одна история. Некий певец — лучший в своём поколении — получил вызов от никому не известного Сорокопута. Наш герой был уверен, что не проиграет, но коварный Сорокопут не только вызнал все его песни, но вдобавок научился подражать его голосу. Так не мастерством, но коварством новичок одержал победу, а черепом побеждённого украсил свой кубок. Вы его видели.

— Это был Соловей? — ахнул Элмерик.

Кулик, кивнув, продолжил.

— Многие с тех пор пробовали тягаться с Сорокопутом, но хитрец обводит всех вокруг пальца. Кости проигравших белеют там, в зарослях тёрна… Где-то среди них покоится так и не ставший известным чаропевец Джек. Да, он был смертным. И его, представьте себе, обманули, как и вас. Но у чаропевца был друг. Можно даже сказать — побратим. Джек — представляете — даже не знал, что путешествует с фейри, потому что у многих музыкантов есть дрессированные звери и птицы. В общем, этот побратим хочет отомстить за Джека, для этого он втёрся в свиту барда Сорокопута и каждое состязание надеется, что справедливость восторжествует.

— Хочешь сказать, ты и есть… — начал было Эрни, но Элмерик заткнул ему рот. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь услышал.

Кулик грустно улыбнулся.

— К сожалению, голос у него неблагозвучный, поэтому ему самому ни за что не одолеть мерзавца. Но он не теряет надежды найти того, кто сможет.

— Это так печально, — расчувствовавшийся Волынщик шмыгнул носом.

Элмерик, признаться, тоже украдкой смахнул слезинку.

К счастью, никто не заметил их грусти и не услышал беседы, потому что жабы как раз грянули джигу и гости пустились в пляс. Сорокопут пригласил леди Желну, старик Шипун без стеснения ухватил пониже талии леди Кукушку, Крапивник и Сойка вместе выкидывали коленца, а девица без рук, но с крыльями увлекла в танец зловредного Кота.

— Ах, как я бы хотел написать балладу про чаропевца Джека и его верного друга, — Элмерик даже потянулся за флейтой, но вовремя вспомнил, что та сейчас у Эрни.

А Волынщик хлопнул его по плечу.

— Сейчас не время, приятель. Здешняя публика не оценит. Да и нам с тобой придётся ещё постараться, чтобы у баллады был счастливый конец. Поэтому я с благодарностью выслушаю твой совет, друг Кулик!

Они отошли под старую разлапистую ель, огляделись, чтобы мимо не проскочило ни феечки, — Элмерик даже в траве палкой пошуровал — и только убедившись, что никого нет, кивнул Кулику. А тот предложил:

— Как насчёт «Мне не вернуться в родные края»? Мой побратим был бы вам благодарен за неё.

— Думаешь, фейри поймут, что это грустно? — почесал в затылке Элмерик. Ему не хотелось, чтобы ситуация с несмешной весёлой песней повторилась.

— Конечно, поймут, — закивал Кулик. — Если мы в чём-то и схожи со смертными, так это в любви к родным холмам. Надеюсь, вы знаете эту песню? — он так встревожился, что хохолок на его макушке встал дыбом.