Фейри-профайлер

– Больной ублюдок… – мой голос дрожал. – Ты убил этих женщин, нанял этих головорезов, чтобы они напали на меня, – и все для того, чтобы… что? Что ты хотел от меня?

– Ты ошибаешься. Я…

– Заткнись! – крикнула я, замахнувшись плеткой. Нельзя вестись на его манипуляции.

Роан отступил на шаг, а я двинулась вперед.

– Я нашла у тебя маленькую карту, на которой отмечен мой путь в ту ночь от места убийства до отеля. Что ты сделал? Заплатил паре головорезов, чтобы они напали на меня, а ты набросился на них и спас меня, как гребаный герой?

Роан замялся, вероятно пытаясь придумать ложь поубедительнее. Я взмахнула плеткой и попала по винным бутылкам. Они разбились, забрызгав нас вином.

В комнате как будто похолодало, а воздух разрядился.

– Да. Я нанял их. Каллах сказала мне, что ты пойдешь туда. Она подарила мне видение. Я увидел время по звездам.

Я поверить не могла, что он признался в таком.

– Ты велел им выбить из меня все дерьмо и хватать за задницу? Велел притвориться, что они хотят меня изнасиловать? – Во мне вспыхнул чистейший гнев. – Ты должен дать им гребаную премию. Они отлично справились!

Роан поднял руки, словно успокаивая меня:

– Они не должны были заходить так далеко. Но ты же пикси…

Я снова взмахнула плеткой. На левой руке Роана появились три багровые линии; он отдернул ее и отшатнулся, словно ужаленный змеей.

– Не надо сваливать все на то, что я пикси. Не надо обвинять меня в том, что сделали эти ублюдки. – Звери вырвались из клетки, и я не брала пленных. – Ведь это ты убил тех женщин? Ты преследовал меня много лет и хотел заманить в Лондон. Ты крутился на всех местах преступлений. Ты сам совершил эти преступления, чтобы затащить меня туда!

С дико колотящимся сердцем я сделала выпад. Роан увернулся и отпрянул, в его руке появился нож.

Я смотрела на него, вглядываясь в его изумрудные глаза. Он не двигался; каждый его мускул был напряжен. Мне показалось, что в нем идет какая-то внутренняя борьба. Я видела, как он дерется, и знала, что никогда не справлюсь с ним один на один, даже с помощью дурацкой плетки. Но что-то останавливало его. Наверное, все-таки дело в плетке. Вплотную прижимаясь к стене, я медленно двинулась к двери.

– Не вздумай идти за мной, а то я сделаю тебе еще больнее, чем той мучительнице.

Роан медленно покачал головой.

– Одной тебе там не выжить.

– Ничего, рискну. – Я выставила вперед плетку.

Роан уставился на меня, не решаясь приблизиться. Я продолжал пятиться, не поворачиваясь к нему спиной. Он не сделал ни одного движения, чтобы остановить меня, – просто смотрел, как я ухожу. Наконец я добралась до двери и нажала на ручку.

На меня обрушилась стена холодного воздуха. Я повернулась и бросилась к реке, изо всех сил размахивая руками. Утреннее солнце окрасило небеса в темно-золотой и вишневый оттенки, но его тепло не растопило холод в моей груди. Под ногами хрустел заледеневший бурелом, на бедре подпрыгивала сумка.

Ледяной воздух обжигал лицо на бегу, дыхание становилось прерывистым. Через несколько миль я перешла на шаг, с трудом переводя дух, под ногами хрустел снег. В этом заснеженном лесу, где скелеты деревьев цеплялись когтями за небо, я чувствовала себя так одиноко, как никогда в жизни. Чувство одиночества сдавило грудь, по щеке скатилась заиндевевшая слезинка.

Всё это время Роан знал обо мне всё. И его почему-то привлекла моя боль. Наверное, по той же причине, по какой он убил тех женщин в Лондоне: вампир, привлеченный человеческой агонией…

Я бежала вдоль реки; мышцы горели, в ушах шумела кровь. Прошло уже несколько часов, когда мне улыбнулась первая за последние недели небольшая удача: на берегу нашлось старое перевернутое каноэ. Я лихорадочно столкнула лодку в воду и, запрыгнув внутрь, позволила течению нести меня на восток. В лицо мне летели ледяные брызги, одежда промокла. Хотелось просто закрыть глаза, хоть на несколько минут…

Я едва успела заметить, как каноэ несет течением прямо на острый выступающий валун. Я увидела его в последнюю секунду, отчаянно взмахнула веслом и успела свернуть в сторону. Каноэ боком царапнуло камень, и я чуть не вылетела наружу. А когда удалось восстановить равновесие, я поняла, что потеряла плетку. Она выпала из сумки, наверное, в полумиле отсюда.

Я дрожала в промокшей одежде, а каноэ плыло дальше.

Добравшись до излучины, я воткнула весло между камней и остановилась. Выбралась на илистый берег и, стуча зубами, двинулась на север.

Глаза слипались на ходу, и я щипала себя, чтобы не заснуть. В животе урчало. Мне казалось, что идти придется целую вечность.

Когда я добралась до дубовой рощи, холод сковал меня и внутри, и снаружи. Вся в ледяных брызгах, я отыскала посередине рощи самый большой дуб, излучающий золотистый свет. Провела пальцами по коре, чувствуя, как ее энергия течет сквозь меня. От прикосновения в стволе постепенно открылся проход – достаточно широкий, чтобы я могла попасть внутрь.

Я двинулась вглубь ствола, бросив прощальный взгляд на Триновантум. И кровь застыла в моих жилах.

С другого берега реки, окутанный медовым свечением, на меня смотрел Роан.