Фейри с Арбата. Гамбит

   Дальше Сакс плохо понимал. Перед глазами было красное и пахло кровью, в ушах билась кровь, кто-то верещал, как подбитый заяц, воняло паленым мясом, под ноги все попадалось мягкое и мокрое... А потом его тряхнули за плечи. Отец. Новая рубаха в крови и саже, на щеке порез. И улыбка - оскал.

   - Беги собираться, - сказал отец пьяным и счастливым голосом. - Матери помоги. Что унесем, то и наше.

   И заорал на всю площадь:

   - Все собирайтесь, уходим мы!

   Никто не возразил. Селяне, не глядя друг на друга, разбежались по домам и за скотиной на деревенский выпас. Один старик Фианн задержался, подобрал с земли затоптанный красно-желтый лоскут, бросил в исходящий жирным дымом костер. Сморщился, словно собирался заплакать, сгорбился - и тут его утащила внучка.

   Томас и кузнец так и ждали за солнечным камнем, куда их вытолкнул Сакс. Оттуда их и забрал, потащил за руки к дому, что твоих баранов. Клятые рыбники, что ж они с людьми-то делают?! Кузнец-то ни слова против Асгейра никогда не сказал, почитал мудрых и отдавал им положенную долю.

   Собирались быстро, да не так быстро, как надо бы. Пока помог плачущей тетке Гвенде увязать узлы и попрятать кузнечный инструмент в погреб, потом маме - узлы собрать, на лошадь навьючить. Сам отец пригнал оставшихся после ярмарки лошадей и жеребят, роздал односельчанам - не бросать же. А Саксу пришлось бежать за коровой, дурная скотина почуяла неладное и едва не удрала в овраг. Только когда солнце покатилось к лесу, он вернулся на площадь, принес отцу узел и свой на плечо повесил, рядом с луком и колчаном. Народ уже собрался, - кто с козами, кто с коровами или курами, - тревожно шелестели голоса.

   Отец забрался на солнечный камень, оттуда оглядывал односельчан и что-то говорил Гвенде, держащей за руку мужа: кузнец так и не опомнился. Оделся отец в старую куртку с железными полосами, взял короткий меч, лук и повесил на грудь шерифскую бляху. Два десятка лет ее не надевал, мол, какой на дюжину дворов шериф-то? А рядом с отцом, у камня, мялась девчушка, мелкая и худая, в штопаном плаще. Как Сакс подбежал, обернулась к нему, откинула капюшон...

   Сакс не понял, обрадовался он, что пришла - или испугался, что снова влипла. Уж очень она была встревоженная и хмурая. Когда за ней принц охотился, и то веселее глядела.

   Увидев Сакса, отец поднял руку.

   - Надо торопиться! Сюда идет отряд, - громко сказал он. Селяне притихли, кто-то из женщин всхлипнул. - Стража принца. Упустили щучьего сына, он теперь ведет солдат. Сулили девке золотой, чтоб провела лесом. Все собрались? - Нахмурился, глянул на клонящееся к закату солнце. - Мы с сыном, Пирс с младшими и Мэт с племянником идем в Кроу, к повстанцам. Дунк с Томасом - с нами. Остальные отведут женщин с детьми в Ротенбит. По дороге нельзя, потому все через лес, и не толпой, а порознь, чтоб не выследили. Мэт, залей костер - и пора! Стража вот-вот будет здесь!

   Послышались всхлипы пополам с руганью. Окончательно перепуганные селяне устремились к лесу, отец - прощаться с мамой, а Сакс - к Лиле. Она так и стояла рядом с камнем, смотрела на плещущего из ведра на костер Мэта и хмуро теребила висящую на груди деревяшку... нет, не деревяшку - его рябиновый месяц. Подняла глаза на Сакса, жалобные и растерянные, шепнула:

   - Там... там люди?

   - Они Томаса с отцом хотели сжечь. И тебя бы сожгли, если поймали. Не люди.

   Лиле тяжело сглотнула, взяла его за руку.

   - Ты уходи, - сказала, глядя в землю. - А то стемнеет скоро - как ночью по лесу?

   - Пойдем вместе. Не стоит тебе одной, опасно.

   - Нет, я к озеру. - Помотала головой. - Пора мне.

   Поднялась на цыпочки, быстро-быстро коснулась щеки губами. Развернулась и побежала к лесу.

   Стало сразу и хорошо, и горько, и страшно. Вдруг с ней что случится? Или - просто больше не придет? Оглянулся на мать с отцом. Отец обнимал мать, а она плакала. Последние остались, Гвенда и та уже была у самого леса, тянула за собой корову.

   - Ну чего ты, мам... - Сакс погладил ее по плечу.

   - Береги себя, Даро. - Мама подняла красные глаза. - И отца береги. Обещай!

   Сакс кивнул. А отец поцеловал мать в лоб, шепнул что-то на ухо, что мать улыбнулась, подсадил в седло и хлопнул лошадь по крупу. Мать поехала, не оглядываясь, а отец обнял Сакса.

   - Тянучку не потеряй, сынок. Встретимся в Кроу.

   И скорым охотничьим шагом пошел к лесу. Сакс остался наедине с привязанной у родной калитки Тянучкой. Похлопав ее по морде, отвязал, вскочил в седло... и вместо леса направил к оврагу. Была там одна тропка, где можно провести лошадь в поводу, а не объезжать полмили. Привязав Тянучку на той стороне, вернулся налегке, только с луком и ножом. Вдоль рябинника побежал туда, где овраг совсем близко подходил к деревне - меньше чем на перестрел, они с Томасом не раз спорили, добьет саксов лук до солнечного камня или нет. Добивал, и до Мэтова дома тоже. Забрался на древний дуб, один из тех, что дали название деревне, и прислушался. Показалось, конский топот? Точно. Успел.