Фейсбук -сентябрь 2013- декабрь 2013

____________________________________________

И та, и другая говорят про ДОЛГ. "Это наш долг", "а потом уже частный долг". Дети как долг. А не любовь.

"Циничный вопрос", "феминистский вопрос". "Система", "структура". "Настроить структуру". "Наладить систему, а потом частный долг". Анализ текста, он не соврет.

Ну налаживайте, налаживайте. Вы правы, Авдотья Андреевна. Там гранитный камушек в груди.

Пойду что ли, поцелую кого-нибудь.

_________________________________

***

Я не люблю, когда говорят: "вкусно написано", "вкусный текст" и т.д. Просто содрогание это у меня вызывает, и я знаю, что не я одна этого не переношу.

Задумалась: почему.

Это не потому, что слова не похожи на съедобные вещи, а текст - на хорошо приготовленное блюдо. Иногда похожи. Более того, листая краем глаза тексты, претендующие на литературность, как-то сразу видишь: это супы, а это - торты. Например, плохие стихи часто похожи на торты, такие навороченные, с масляным кремом, розовым и зеленым. Но это если совсем плохие.

А в детстве хотелось этого ужасного масляного крема, постыдно хотелось, и взрослые говорили: "фу!!!" и таращили глаза. А продавалась сахарная трубочка с этим кремом, такой кулинарный твердый кулек из особого сахарного, хрусткого и ломкого теста, и внутри - это сладкое мягкое масло, обещавшее, как теперь выясняется, всякие серотонины и эндорфины.

Так же хочется иногда и плохой литературы, - немного, но совсем плохой, мне только откусить; и многие подсаживаются на вредное, а коварство в том, что быстро возникает внутренняя бессовестность и безоглядность. А мне нравится, мне нравится, а отвалите от меня все!.. Результат - внутреннее, невидимое ожирение, мутные глаза, тяжелая походка и душевное плоскостопие.

Но это крайний случай, а вообще, конечно, тексты пахнут, имеют тончайшие привкусы, а если у автора устойчивая стилистика, единая, так сказать, манера письма, то и сам автор в сознании читателя словно бы пропитывается этим запахом. Так что если происходит какой-то сбой, какое-то отклонение, какое-то не то, - так страдаешь, словно что-то пригорело.

Я - про себя, не знаю уж, кто как чувствует.

В Фейсбуке, например, есть авторы, чьи тексты мне обычно нравятся, а ведь хорошо написанный текст - вещь сложная, ощущение от него в двух словах не передашь. Там и запах, и цвет, и криволинейные разные объемы, плавающие, как прозрачные нити в поле зрения, или мотающиеся на ветру, с рваными краями, или это ночное небо с хором невидимых мелких существ: не кузнечиков, нет, не кузнечиков. Или чудесные живые многозубчатые шестеренки, как в часах, когда отколупнешь крышку, сломав ноготь.

А время от времени они мне не нравятся. По разным причинам. Прочтешь - и привкус технического, искусственного ванилина. Или пластмассы. Резины. Мыла. Латуни. Сырой печенки. Гвоздичного масла, которым в былое время пахли зубные врачи, сейчас не пахнут.

И не отплюешься, и это, вообще-то, целая драма. Иногда одно слово может испортить весь текст (для меня; а для вас, например, нет).

Это все - личная идиосинкразия. Аллергик съест одну клубничину - и тебе сыпь, и тебе удушье, и отек Квинке, и привет. А другой тарелку съест - и хоть бы что.

Что я хочу сказать? Я хочу сказать, что, несмотря на вот эти все тонкие ассоциации с вкусами и запахами, я совершенно не выношу, когда говорят "вкусно написано". И наверно поняла, почему.

Одна женщина мне жаловалась на своего горячо любимого мужа. Она ему супчик сварила, чудо совершенства, все в этом супчике было тщательно продумано, трепетно спассеровано, с пониманием и в нужном порядке вброшено; органный концерт, а не супчик! И она налила и подала, и он с аппетитом съел и похвалил ее:

- Вкусный суп. Теплый!

Вот потому.

***

Выстроить онтологический континуум человеческой экзистенции в рамках субъектоцентристской мировоззренческой концептуализации - вот о чем подумать бы надо. А то все котики, котики.

***

омню, рассказывали мне про одну семью. Они на даче встречали новый год. А 31-го числа папа в этой семье возьми и помри. Что делать? Не отменять же? Оливье нарезан. Шампанское охладилось.

Взяли и выставили папу на веранду, на неотапливаемую половину дачи. И гуляли два дня, с фейерверками, доеданием и похмельем, пока морги не открылись. Ну, потом все как полагается.

Никого не сужу. Заметили? Сейчас тренд такой - никого не судить.

***

Есть такая английская писательница Кэтрин Мэнсфилд. 20-е годы. Обожала Чехова. У нее есть изумительные рассказы, а есть так себе.

Но не суть.

Я читала несколько ее рассказов с американскими студентами. В одном рассказе семья богатой молодой девушки устраивает garden party. Заказаны дорогие напитки и еда, приедут разные блистательные молодые люди. Все прекрасно; лето.

А тут умирает кто-то из обслуги, не помню. Садовник молодой, что ли. И девушка думает: пойду, отнесу им корзину цветов. Простому народу нужно внимание, изящество, деликатность. Корзина цветов их умилит.

И она идет с этой корзиной. А там - тупо так - горе. Кормилец умер. Отец семейства. И им насрать на ее изящество и эти цветы. И она понимает. Она потрясена: горе.