Фехтмейстер

— Помнится, мой отец, наблюдая за этим военным гением, говаривал: «Не веди себя, Вилли, как танцующий дервиш. Погляди на себя в зеркало». Как по мне, этот сухорукий гусар более всего на свете способен превозносить себя и свои мнимые достоинства.

— И все же, ваше величество, этот, как вы изволили выразиться, сухорукий гусар последовал совету вашего батюшки и ныне заставил вздрогнуть британского льва.

— Что вы такое говорите, Владимир Николаевич? — Император отбросил в сторону карандаш и, встав из-за стола, начал расхаживать по кабинету. — Вот уж не думал, что вас могут столь испугать наши военные неудачи, коль скоро вы начали превозносить гений дяди Вилли. Уж кому-кому, а тебе подобает стоять на стороне дяди Николаши. Кстати, помнится, сам Бисмарк отзывался о России, что у нас мол «неспешно запрягают, да быстро ездят». Надеюсь, что прошлых месяцев войны было достаточно, чтобы запрячь.

— Я тоже на это очень надеюсь, ваше величество, ибо вынужден утверждать, что неудача нашего очередного наступления, если вдруг таковая случится, может стать фатальной для настроения армии и населения страны в целом. Однако я говорил совершенно об ином.

Вот уже более ста лет Россия не являлась врагом Германии. Более того, мне ли вам говорить, сколь тесные узы связывают правящие дома этих стран. Союз между Россией и Германией мог бы стать такой мощной политической и экономической силой континентального масштаба, что Британия с ее многочисленными колониями была бы вынуждена потесниться и уступить место этому союзу.

Понятное дело, что торгашам с Даунинг-стрит такая перспектива кажется весьма нежелательной. Но берусь утверждать, ваше величество, что именно усилия британских дипломатов вогнали клин между Россией и Германией. Да к чему далеко ходить? Разве не они сорвали утверждение договора с кайзером Вильгельмом, подписанного вами на яхте в 1905 году. А теперь? Разве секрет, что английский посол Джордж Бьюкенен оказывает всяческую поддержку тем, кто в эти тяжелые времена требует немедленного переустройства государства? Он предлагает предоставить Россию ее судьбе, однако в его устах это лишь призыв бросить нашу страну на растерзание, чтобы самим избежать угрозы.

Я более чем уверен, что в обмен на поддержку и военный союз Германия не только бы лояльно отнеслась к планам России установить контроль над Босфором и Дарданеллами, но и целиком поддержала бы опеку вашего величества над западными славянами. И вряд ли бы старый, потрепанный жизнью император Франц-Иосиф стал бы противиться единой воле России и Германии.

Николай II покачал головой.

— Вы, как я посмотрю, Владимир Николаевич, вовсе германофилом сделались. С чего бы это? Смотрите, при дворе у вас множество завистников. Стоит им прознать о ваших настроениях — беды не оберешься.

— Каждое слово я могу подтвердить непреложными фактами. Но дело не в этом. Меня и впрямь крайне огорчает война, которую Россия ведет против собственных интересов, борясь за выгоду держав, готовых при любом удобном случае вогнать нож в спину изнуренному войной союзнику.

Я не предлагаю искать сепаратного мира с Германией. Хотя, как вы знаете, мой государь, сам Вильгельм, несмотря на успехи своей армии, довольно откровенно прощупывает возможность такого мира. Но я говорю, что раз уж мы ввязались в эту нелепую, чуждую России бойню, мы должны воевать за себя, а не за союзников. И пусть уж наша победа принесет несомненную пользу общему делу.

Николай II отвернулся от любимца, кусая губы. В словах князя Орлова несомненно было зерно истины, но признавать объективную правоту начальника своей Военно-походной канцелярии отчего-то все же не хотелось.

— Размышляя над тем, что вы мне докладывали о боеготовности наших войск, полагаю, мне следует отставить генерала Сухомлинова с поста военного министра и заменить его кем-нибудь другим, более энергичным. Вот и дядя Николаша со мной полностью согласен, — меняя тему, проговорил император. — Я думаю, генерал Поливанов будет уместен на этом посту. Мне его горячо рекомендуют. Каково, скажите, ваше мнение о нем?

— Русский Иван врага всегда бивал, — с сомнением вздохнул генерал-адъютант. — Однако ж пол-Ивана для победы маловато.

— Шутите? — хмыкнул государь. — Ну-ну.

— Я полагаю, ваше величество, что мудрость не оставит вас.

— Вы говорите так, будто у вас в кармане имеется какое-то дельное предложение, — поворачиваясь к стоящему за спиной генерал-адъютанту, произнес император.

— Вы правы, государь. Если то будет угодно вашему величеству, я бы предложил создать Военно-дипломатический комитет, в задачи которого бы входило согласование и совместная разработка всех общих боевых действий России с ее союзниками.

— В чем же вы видите резон подобного комитета? — удивленно поинтересовался Николай II. — Нет, то есть я понимаю, что совместная разработка была бы весьма полезна, однако же, прямо сказать, мне невдомек, каким образом сие предложение следует из ваших же предыдущих утверждений.