Фехтмейстер

— Пожалуй, не откажусь, — натужно сглотнув подкативший к горлу ком, произнес Лунев. Ему страстно хотелось верить в то, что все им увиденное, услышанное и прочитанное за последний час, просто-напросто какая-то хитрая вербовка, что Холост, Чарновский и Шультце или, как его там, Тарбеев, работают на австрийскую разведку. Но зеленевший по ту сторону каменных стен весенний сад, запах цветущих яблонь, без спросу врывавшийся в открытое окно, безумные, радостные птичьи трели, пылинки, медленно кружащие в солнечных лучах, — все это ставило жирный крест на таком простом и логичном объяснении.

— Да, господин полковник, — подтвердил хозяин дома. — Все рассчитано верно. Конечно, ловушка, в которую вы попали, была поставлена именно для того, чтобы именно вы в нее попали. Иного способа поговорить с вами по душам и убедить в целесообразности наших действий, просто не было. Вы бы нам не поверили и еще, чего доброго, охоту на нас открыли.

— Я и сейчас еще не слишком верю, — хмуро отозвался Платон Аристархович, — просто наваждение какое-то.

— Ваше право, господин полковник, ваше право! — наливая в серебряную рюмочку «Корвуазье», согласно кивнул Михаил Георгиевич. — Но должен заявить с полной ответственностью и за себя, и за соратников — мы не работаем ни на австрийскую, ни на германскую, ни на какую другую разведку в вашем мире. Чтобы осознать это, вам придется смириться с мыслью, что таких миров, как ваш или наш, — великое множество. История каждого из них своеобразна, и, что парадоксально, даже время течет неодинаково. Не спрашивайте меня почему, я не смогу объяснить. Отвечу лишь, что над этой проблемой ломали головы лучшие умы всех миров и всех эпох. Вот, скажем, этот дом. Мы его несколько усовершенствовали, но всецело он спроектирован и построен знаменитым ученым и чернокнижником императора Петра I Яковом Брюсом. Что и говорить — самое подходящее жилище для этой загадочной личности.

— Вы хотите меня уверить, что этот дом имеет, так сказать, черный ход в прошлое? — залпом осушив рюмку, поинтересовался Лунев.

— На данный момент, насколько удалось выяснить нашим ученым, этот дом имеет, как вы изволили выразиться, «черный ход» в четыре смежных мира, или, вернее сказать, существует одновременно в четырех мирах. Убей меня бог, не ведаю, как до всего этого додумался Брюс, но это непреложный факт. — Чарновский вновь налил по коньячным рюмкам янтарный «Корвуазье». — Можете не спешить. Благодаря темпоральным парадоксам у нас масса времени. Ваше здоровье!

Рюмки были опустошены, и следующие три минуты прошли в молчании и созерцании.

— Получается, вы из моего будущего? — наконец предположил контрразведчик, пытаясь вместить открывшиеся факты в прокрустово ложе своей оперативной задачи.

— Вынужден вас разочаровать, любезнейший Платон Аристархович, не из вашего. Очень близкого, но другого.

— Что же тогда вам нужно у нас?

— Резонный вопрос, — кивнул ротмистр. — Постараюсь ответить вам предельно честно. Видите ли, мы не можем действовать в собственном прошлом. Это физически невозможно. Но зато есть способ проникать, если можно так выразиться, в соседние миры, которые, как вы сами могли убедиться, связаны между собой, точно общеизвестные сообщающиеся сосуды в гимназическом опыте на уроке физики.

— Тогда получается, у нас вы решаете собственные проблемы, точно колонизаторы за счет туземцев?

— Эх, надо было запастись зеркалами и бусами, шо ж я сразу не дотумкал! — Атаманец хлопнул себя по лбу.

— Сережа! — оборвал его тираду Чарновский. — Платон Аристархович, это не так. Мы не колонизаторы и вы не туземец. Вы упрекаете нас в том, что мы решаем свои проблемы. Отчасти вы правы. Но лишь отчасти. В первую очередь проблемы мы решаем не свои, а ваши.

— Но зачем это вам? Неужто вы полагаете, что мы сами не управимся?

— Зачем? Вопрос трудный и неоднозначный, — вздохнул Чарновский. — Затем, что сосуды сообщающиеся. То, что мы делаем, — это огромная ответственность. Можно говорить, что мы вооружены опытом и знанием, глубочайшими исследованиями вероятностей. Но все же, с точки зрения философии или, ежели пожелаете, морали, мы действительно вмешиваемся в вашу жизнь, изменяя мир, переиначивая его на свой манер. То, что мы делаем это с целью минимизировать негативную энергию, которая выделяется при войнах, революциях, мятежах и прочих социальных катаклизмах, ничуть не оправдывает нас в ваших глазах. Это правда. Мы лишаем вас возможности прожить и прочувствовать собственный опыт на том основании, что уже прожили и прочувствовали нечто подобное.

— Это… — ошеломленный Лунев замялся, подыскивая слова, — действительно как-то бесчестно. Вы точно няньки, ведущие за руку несмышленых малышей. Мы имеем право, полное непререкаемое право на собственную жизнь и собственную историю.

— И снова верно. И все же, Платон Аристархович, постарайтесь вдуматься и понять то, что я сейчас скажу. Это очень важно. Каждый человек излучает определенную энергию…

— Это ваши оккультные штучки! — с запалом начал было Лунев.