Фельдмаршал И.Ф. Паскевич и русская стратегия в 1848-1856 гг.

Сторонники первой исходили из перспективы маневренной войны в Европе, и потому считали создание мощной и боеспособной армейской группировки наиболее гибким, политически целесообразным и наименее затратным решением. В случае наступательной войны боевое управление Большой Действующей армии должно было в максимально сжатые сроки обеспечить мобилизационное развертывание русских корпусов и выдвижение войск на запад с целью последующего соединения с германскими союзниками. В случае оборонительной войны быстрая мобилизация Действующей армии и концентрация ее сил на западной границе позволяла сокрушить противника в полевом сражении и не допустить его прорыва в центральные районы России.

В обоих случаях немногочисленные крепости должны были сыграть вспомогательную стратегическую роль. Они были призваны служить опорными пунктами на коммуникационных линиях, быть укрепленными складами и исходными базисами как для наступательных, так и для оборонительных операций.

Число их должно было быть строго ограничено, строить их сторонники данной концепции предполагали лишь на наиболее важных стратегических направлениях.

Другая точка зрения высказывалась всемирно известным военным теоретиком и историком А.-А. Жомини¹⁹, который рекомендовал придерживаться русской версии системы выдающегося французского инженера-фортификатора С.П. де Вобана, то есть ратовал за создание мощного и хорошо продуманного крепостного района, обеспечивавшего западную границу от внешнего вторжения. Эта идея не нашла поддержки в высших военно-политических кругах России. В то же время анализ стратегических взглядов Жомини крайне важен для правильного понимания тех исходных предпосылок, на которых строилось русское военное планирование в эпоху, предшествующую Восточной войне 1853–1856 гг.

В 1843 г. в ходе секретного совещания, участие в котором приняли император, Паскевич, военный министр князь А. И. Чернышёв, генерал-адъютант А.-А. Жомини и наследник престола великий князь Александр Николаевич, проект выдающегося швейцарского теоретика был отвергнут. Из текста записки Канкрина, представленной Николаю I семью годами ранее, очевидно следует, что министр финансов полностью поддержал бы такое решение.

Записка министра финансов затрагивала в первую очередь теорию и практику крепостного строительства. На пороге великих реформ, оглядываясь на николаевское время, Д. А. Милютин, военный министр Александра II, в своем программном докладе от 15 января 1862 г. убеждал императора в том, что долговременные фортификационные сооружения, стоившие России десятки миллионов рублей, на западной границе возводились фактически без какого-либо четкого плана, что строительство это имело под собой лишь «живое впечатление 1830 г.»[224]. Таким образом, ставилась под сомнение сама возможность увидеть преемственность между военно-стратегическими проблемами пореформенной эпохи и николаевским тридцатилетием. К сожалению, в отечественной историографии развернувшаяся в 1830-1840-е гг. широкая полемика по данному вопросу практически не изучалась.

Канкрин представил последовательный очерк всех крупных русских крепостей на западе, при этом он специально подчеркивал, что не стал описывать крепости на турецкой границе, на Кавказе и в Финляндии. Опустил он также соображения, касавшиеся обороны на Белом, Балтийском и Чёрном морях.

Оценка Польши и Западного края как потенциального театра военных действий привела графа Канкрина к выводу, что «собственно для защиты не нужно нам крепостей». Министр полагал, что крепости на западе «могут быть полезны только для подкрепления операций или по видам внутреннего спокойствия»[225].

В основе этого мнения, безусловно, лежали соображения финансового характера. 1834–1835 гг. прошли в жарких спорах министра с Паскевичем и императором Николаем относительно сокращения бюджета армии в Польше. Николай поддержал Паскевича, доказывавшего невозможность этого шага. Не сумев урезать расходы на содержание сухопутных войск, Канкрин попытался изыскать возможность экономии за счет сокращения крепостного строительства. Отчасти игнорируя политические и военно-стратегические обстоятельства в угоду своим ведомственным интересам, министр финансов заявлял, что «строить против поляков еще крепости – это уже не соответственно действительным потребностям»[226].

Спустя год автор записки вновь вернулся к этому вопросу. На этот раз он постарался обосновать свое мнение более обстоятельно, умело сочетая финансово-экономические и военно-политические доводы.