Фельдмаршал. Отстоять Маньчжурию!

В сущности, может быть, Алексеев и не воспринял так остро заявления Куропаткина. Кто он ему? Бывший враг и временный союзник? Но после того странного разговора в апреле Алексеев начал самым пристальным образом следить за ним. В отличие от великих князей, курировавших Алексея Николаевича из Санкт-Петербурга, адмирал сидел здесь же, на Дальнем Востоке, а потому и возможностями обладал не в пример большими. Это позволило ему довольно быстро установить факт интенсивной переписки между Куропаткиным и Марией Федоровной, что говорило о многом. Вряд ли вдовствующая императрица обменивалась бы многостраничными письмами с генералом из чуждого ей лагеря. Да и вообще – слишком много всего говорило о том, что Куропаткин не только перешел из одного лагеря в другой, но и его там вполне приняли. Алексеев даже заподозрил, что Алексей Николаевич специально вошел в сношения с бунтовщиками, чтобы, сдавая их, стать полезным. Какой же из этого вывод? Правильно. Адмирал постарался войти в кильватер Куропаткина и следом проскочить в самый влиятельный политический клан Российской империи. Он же ни к какой крупной политической группировке не принадлежал, что считал большим упущением. Поэтому, узнав, что Витгефт им попользовался для достижения своих целей, отреагировал не столько эмоционально, сколько конъюнктурно.

Так что уже 12 июня в Порт-Артур пришел шифрованный приказ[61], вызвавший натуральное «потрясение основ». Витгефта арестовали словно изменника, прилюдно. Но этим не ограничились и знатно потрясли эту яблоньку с переспевшими яблоками. На землю полетело много излишне нерешительных и несамостоятельных «плодов». А вместе с тем поперек старшинства были произведены кое-какие назначения и повышения.

Старшим флагманом эскадры стал Вирен, произведенный той же депешей в контр-адмиралы. Самоуправство, конечно, но согласованное телеграммой с императором. Николай II мог бы и неделю, и другую тянуть с этим делом, размышляя о глубоко духовной природе нервных окончаний кузнечика в изморозь у Приамурья, но Куропаткин подключил тяжелую артиллерию – Марию Федоровну. Так что уже на следующий день пришла телеграмма от императора, в которой он утверждал все движения флотского «топ-менеджмента» на указанной лужайке.

Почему Вирен? Куропаткин это объяснил Алексееву просто и доходчиво.

Классический служака прусского типа. Придирчивый педант, поборник порядка и дисциплины, он не отличался особенной инициативой, но для задуманного дела подходил чуть более чем полностью. Ведь он был до крайности исполнительный и ответственный. До тошноты. До ненависти среди подчиненных. Этакий «хер майор» из кинозарисовки «Железный капут» юмористического киножурнала «Каламбур». Только натуральный, живой. Сам ходит, сам шевелится, раздавая нерадивым «Дранкелям» и «Жранкелям» трындюлей. Иными словами, человек сложный, но крепкий. Впрочем, никто другой и не справился бы с реализацией задуманного. Так что Алексеев, сильно не любивший «хер майора», вполне согласился с этой кандидатурой…

Адмиральский шторм отгремел. Назначения прошли. И все наличные военно-морские силы Порт-Артура стали готовиться к крупномасштабной операции. Хотя, конечно, в нее никто не верил. Бо2льшая часть личного состава считала, что Вирен тупо выслуживается, стараясь оправдать повышение и назначение. Поэтому, когда вечером 23 июня на всех подготовленных к операции судах выстроили экипажи и зачитали обращение Алексеева, народ оказался шокирован.

«Моряки!

Измотав японцев в тяжелых оборонительных боях, генерал Куропаткин перешел в контрнаступление под Ляояном и обратил в бегство вдвое превосходящего противника! Захвачены богатые трофеи, в том числе многочисленные пушки, пулеметы и боеприпасы без счета. Следом генерал-майор Ренненкампф, командуя кавалерией Маньчжурской армии, атаковал гарнизон Инкоу и овладел им в считаные часы. Попутно его КАВАЛЕРИСТЫ взяли на абордаж две канонерские лодки, контрминоносец, три номерных миноносца и семь пароходов.