Фельдмаршал Репнин

Панин стал расспрашивать его о том, как проходили мирные переговоры. Потом вдруг заговорил о трудностях, которые могут возникнуть в связи с обменом ратификациями.

— Ты, верно, ещё ничего не знаешь о смерти верховного визиря?

— Муссина-Заде?

— Да, Муссина-Заде. После подписания мира он направился в Константинополь, но едва доехал до моря, как скоропостижно скончался. Есть предположение, что его попросту отравили в угоду тем, кому Кучук-Кайнарджийский договор стал поперёк горла.

— Тревожное сообщение, — мрачно резюмировал Репнин.

— Турецкий народ в целом доволен заключённым миром, но министерские чины и особенно улемы[20] думают иначе. Они открыто осуждают покойного Муссина-Заде и его уполномоченных, подписавших такой трактат.

— А кто стал новым визирем?

— Новым верховным визирем султан назначил Магмета Измет-дашу. О нём мы пока ничего не знаем.

— А как относятся ко всем этим событиям европейские страны?

— Мы не имеем здесь хорошей опоры, разве что в лице Пруссии. Франция, например, почти открыто подстрекает Порту порвать подписанный договор. Что до Вены, то она то ли уже ввела, то ли намерена — точных сведений пока нет — свой войска в Дунайские княжества и выставила там пограничные столбы с австрийскими государственными гербами. Словом, положение сложное и добиться обмена ратификациями будет не так просто, — добавил Панин, вздохнув.

…Императрица приняла Репнина в присутствии первого министра. В отличие от Панина, она была настроена благодушно и не сомневалась, что султан утвердит договор, заключённый в Кучук-Кайнарджи.

— Кстати, — сказала Екатерина Вторая, — граф Румянцев рекомендовал послать во главе чрезвычайного посольства для обмена ратификациями вас, князь. Как на сие смотрите?

— Я могу ответить на это только своим согласием.

— А вы, граф?

— Думаю, другого дипломата, способного выполнить столь важное поручение, нам не найти.

— Так тому и быть, — решила императрица. — Собирайте посольство, и с Богом!

— Ваше величество, — осмелился вдруг Репнин, — я полагаю, с этим спешить пока не следует. Обстановка вокруг мирного договора остаётся сложной. Нужно выждать время, пока не улягутся страсти, убрать препоны на пути к цели, а потом уже ехать.

Императрица задумалась.

— По эстафетной связи мне донесли, что граф Румянцев тяжело болен. Это правда?

— Да, ваше величество. Когда я уезжал, он находился в плохом состоянии.

— Тогда поступим так: вы возвращаетесь в армию, будете помогать ему руководить войсками и одновременно готовить благоприятную обстановку для выполнения своей миссии. Документы для вас подготовят, вы их получите завтра в канцелярии. Что до вас с графом, — добавила Екатерина Вторая, многозначительно посмотрев на Панина, — то постараемся составить знатное посольство, чтобы вам не стыдно было въехать в такой славный город, как Константинополь.

На этом разговор закончился. Репнин поехал к себе домой, а через день, получив в канцелярии необходимые бумаги, отправился в обратный путь — в Фокшаны, где находилась главная квартира армии.

5

Репнин был несказанно рад, когда, вернувшись в армию, он увидел главнокомандующего не в постели, а за письменным столом. Румянцев чувствовал себя настолько хорошо, что доктор позволил ему работать до четырёх часов в сутки.

— Как я понял, посольство откладывается? — выжидательно посмотрел на князя Румянцев.

— Только до того момента, когда будут урегулированы наши отношения с турецкими властями.

Репнин передал письмо императрицы. В письме её величество извещала о своём решении передать Румянцеву, кроме первой, и вторую армию, находившуюся в Крыму. Положение в том регионе было сложным. Крым был занят русскими войсками ещё в 1771 году. Вскоре после этого татары избрали своим ханом Саиб Гирея, объявившего себя независимым от Порты. Однако Порта не признала Саиб Гирея и утвердила в ханском звании Девлет Гирея. В июле 1774 года турки высадили в Алуште крупный десант. Крымский хан Саиб Гирей, до этого клявшийся в верности России, переметнулся на сторону турок. Желая получить от них прощение за прежние «заблуждения», он даже выдал им состоявшего при его дворе русского резидента Веселицкого.

После заключения Кучук-Кайнарджийского мирного договора военные действия в Крыму прекратились. Командующий русской армией князь Долгоруков даже отвёл свои войска, чего нельзя было делать в условиях, когда оставались на своих позициях турки. Больше того, они отказывались освободить незаконно арестованного ими русского резидента.

— Думается, мы не можем отходить от линии наступательных действий к линии уступок противнику, — сказал Репнин.

— Полностью с вами согласен. Что вы можете предложить?

— Ввести в Крым дополнительные войска.