Фельдмаршал Румянцев

Матвеевы — не чета Румянцевым, избранные из избранных. Артамон Матвеев — знаменитый сподвижник царя Алексея Михайловича, один из первых русских западников, талантливый дипломат. Политик тонкий и расчётливый; правда, погиб во время одного из стрелецких бунтов… Его сын вырос в не менее видного дипломата, ярко проявился в Петровскую эпоху. В окружении Петра Великого он был заметной личностью. В 1720 году в доме Матвеевых всё крутилось вокруг девятнадцатилетней красавицы-внучки боярина. И тут начинается история таинственная… У многих на памяти живучая легенда: Пётр Румянцев был сыном другого Петра — императора. Как и Ломоносов. Обратите внимание: все трое — крупные, вспыльчивые, властные, свободолюбивые и — гениальные. Таким пересудам нет конца.

Мария Андреевна Матвеева с юных лет несла за собой шлейф роковой красавицы, она вскружила голову многим — и в том числе самому императору, для которого стала не просто очередным увлечением. «Она занимала первое место среди любовниц великого императора, он любил Марию Андреевну до конца жизни и даже ревновал её, что случалось с ним нечасто. Желая, чтобы кто-нибудь держал юную графиню “в ежовых рукавицах”, государь выдал 19-летнюю Матвееву за своего любимого денщика Александра Ивановича Румянцева», — утверждает великий князь Николай Михайлович, историк, проливавший свет на фамильные тайны Романовых. Он опровергает логику и без того маловероятного исторического анекдота: «Сказывают, что молодая графиня Румянцева не уступила домогательствам самого царя. И он, якобы собственноручно выпоров её, в наказание выдал гордячку за худородного Александра Румянцева». Выходит, что всё-таки уступила.

Андрей Артамонович Матвеев не желал отдавать дочь за Румянцева — не было у царского денщика состояния. А то, что ходил в царских любимцах, — так их немало было, немало и кануло. Но Пётр — уж если взял на себя роль с дальним прицелом — уступать не собирался. Достаточно было одного гневливого взгляда — и сорокалетнего Румянцева Матвеевы приняли как будущего зятя. Злые языки не сомневались: Пётр так торопился, потому что знал, что Мария на сносях, и хотел покрыть грех законом. Впрочем, в первый год после замужества Мария Андреевна не рожала. На свадьбе присутствовал Пётр, рядом с ним — императрица. Чуть позже Пётр ещё не раз удостоит молодых высочайшими посещениями, не раз разделит с ними трапезу. Румянцев к тому времени уже бригадир, и деревнями его император одаривал щедро. Поселились Румянцевы в доме на Красном канале, что у Марсова поля. Первая дочь, Екатерина, родилась у Румянцевых в ноябре 1721-го, вторая, Дарья, — ещё через два года. А в 1724–1725 годах Александр Иванович служил империи то в Константинополе, то на персидской границе. Получил чин генерал-майора. Жена с ним не путешествовала, жила по преимуществу в Петербурге да в Москве, где бывал и император. Правда, в апреле 1724-го и Александр Румянцев наведывался в Москву, к жене. А 5 января 1725 года у Марии Румянцевой родился сын Пётр. Если император доверил Александру Румянцеву поимку одного сына, отчего не доверить ему судьбу второго? Крёстным отцом младенца стал сам царь, крёстной матерью — царица. Будущий фельдмаршал стал последним из крестников императора, жить которому оставалось всего-навсего три недели.

Александр Иванович Румянцев проявил себя на тех направлениях российской внутренней и внешней политики, на которых прославится его сын: в Малороссии и Турции.

Вот таких кровей был будущий фельдмаршал: по материнской линии — несколько поколений царедворцев и дипломатов высшей марки, изысканный ближний круг царей московских. По отцовской — воины, дворяне, политики масштабом помельче. Если не сам государь.

Так что же — нашего фельдмаршала следует считать бастардом императора? Оставим эту версию на примете, но, не имея точных доказательств, станем относиться к Петру Александровичу как к сыну Александра Ивановича, а к Марии Андреевне — как к фаворитке Петра и жене генерала Румянцева. Все эти факты вполне совместимы. А что до подозрений в незаконном рождении — так иногда это почётно. Например, если предположительным отцом называют Петра Великого.

Детство прошло в столицах и в имениях — в том числе малороссийских. Первыми основами воспитания он обязан матери, которая не только в совершенстве знала французский, но и считать умела, и на разные темы поговорить могла бойко и заинтересованно. Отца он не видал подолгу — по семейной легенде, впервые увидел его будучи пятилетним. В это трудно поверить, учитывая, что за это время родилась младшая (и любимая на всю жизнь) сестра Петра Румянцева Прасковья, бывшая моложе брата на четыре года.

В шестилетнем возрасте Петра записали в Преображенский полк — родной для его отца. Пётр рано начал проявлять своенравие, чувствуя себя эдаким главой семьи в женском окружении. Годам к двенадцати выглядел юношей: рослый, плечистый. Интересы и амбиции соответствовали внушительной наружности.