Фельдмаршал Румянцев

В первом часу пополуночи основные силы отряда переправились на свой берег, а оставшиеся во главе с премьер-майором Реком занялись перевозкой около трех тысяч христианских душ мужского и женского пола. Кроме того, на левый берег было отправлено четырнадцать больших неприятельских судов, два из которых наполнены съестными припасами, да около ста малых лодок и судов.

И как же был обрадован Потемкин, когда узнал, что его предусмотрительность была вознаграждена! Дело в том, что, уходя из Орсова, куда сошлись немалые турецкие отряды, Потемкин оставил там полковника Бегичева во главе двухсот гренадер и с четырьмя пушками. Турки в надежде поживиться после легкой победы над слабым заградительным отрядом переправились на левый берег и напали на пикеты, не зная о том, что позади пикетов расположились эскадрон карабинеров и сто пятьдесят гренадер. Они-то и нанесли неожиданный удар с тыла. Лишь немногие из четырехсот турок достигли лодок и ушли от погони.

Но граф Румянцев был явно недоволен действиями Потемкина и Гудовича. 18 мая он писал Потемкину: «Ваш поиск на город Цымбру я хотя приемлю за опыт похвального рачения вашего в своем посте, но должен вам и то сказать, что сие предприятие не приносит по себе совершенно тех успехов, по коим бы лучше могли мы утвердить свое положение в той стороне. Город Турно, на нашем берегу и в руках неприятельских беспрепятственно состоящий, есть большим объектом для нас, нежели переходы маловременные на сопротивной берег. Вы с г. генерал-майором Гудовичем несколько уже времени продолжаете условливаться о взаимных предприятиях на овладение сим городом… Но предположение такое возьмет ли, и когда, свое действие? О том вы меня не уведомляете…»

Румянцев предупреждал, что корпус Потемкина подвергается серьезной опасности в том случае, если неприятельские силы выйдут из Турно и атакуют его. А как раз в это время стало известно, что в Турно из Никополя прибыло 13 тысяч турок с 13 орудиями, готовых устремиться на Потемкина. А он же вместо того, чтобы следовать разработанному плану и идти на соединение с корпусом Гудовича для совместных операций, увлекшись славой легких побед, уводит свой корпус на Цымбру.

Получив этот выговор от главнокомандующего, Потемкин немедля двинулся к Ольте на соединение с Гудовичем, с другой стороны подходившим к реке, в устье которой и расположилась крепость Турно. И тут, словно бы в доказательство серьезных опасений Румянцева, из крепости вышел четырехтысячный отряд турецкой конницы и двинулся на перехват Потемкина. Неприятель сбил передовые пикеты, разгромил авангард, состоявший из арнаутов, и пошел на основные силы корпуса. И в этот момент снова отличился подполковник Кантемир, смело и отважно действовавший со своими эскадронами карабинеров. Меткая стрельба карабинеров остановила турок, а за это время к сражению изготовился и весь отряд Потемкина. Был открыт огонь из пушек по коннице неприятеля, которая, не выдержав, откатилась на исходные позиции. Казаки и арнауты устремились за отступавшими, преследуя их до самой Ольты, нанесли ощутимый урон.

Увлекшись преследованием, Потемкин забыл о тыле. А турки тем временем вывели из Никополя суда с пехотой, поднялись вверх по Дунаю и, высадив большой отряд на левый берег, устремились в тыл русских. Турки хорошо рассчитали предоставившуюся им возможность окружить и уничтожить корпус Потемкина. Но на деле плохо осуществили свой план: пехота опоздала и подошла тогда, когда Потемкин успел расправиться с конницей и повернуть свой отряд фронтом для встречи неприятеля. Столкновение с русским корпусом ничего хорошего не обещало туркам, и они возвратились в Никополь.

Получив с верховьев Ольты паромы, Потемкин 28 мая переправил свой корпус через реку и соединился с отрядом Гудовича. Русские легкие войска подошли к Турно и тут же сбили турецкую конницу, скрывшуюся за стенами крепости. Наши войска заняли деревню Мигурены. Отсюда виден был Дунай, переправа, связывавшая крепость с Никополем, в котором было сосредоточено 11 тысяч пехоты и кавалерии и 6 тысяч арнаутов.