Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

   — Мой младший просится к старшим на войну. Готов в гвардии волонтёром стать.

   — Что вы ему на то ответили, ваше императорское величество?

   — Сказал, что мал ещё. Пятнадцати лет не исполнилось. Война для него ещё найдётся...

   — Не опасно ли, государь, наследника-цесаревича на турецкую войну посылать? Об этом весь Петербург говорит.

   — Опасливо, конечно. Война всегда война. Но пока Господь Бог Романовых и на суше, и на море хранит.

   — Так вы, ваше величество, всё же разрешили ему ехать на юг, в действующую армию?

   — Разрешил, ведь он Романов. Но поедет только тогда, когда мой средний с войны прибудет и ступит на землю в Царском Селе. Чтоб я его дома увидел...

   — В европейских домах говорят, что русский царь на войне своих наследников бережёт?

   — А как же мне их не беречь? Это традиция русского самодержавия, писанная в законах и для государя, и для простого мужика из села. По закону в императорскую русскую армию единственного и младшего сына в семье не берут. Ему, если что, и наследником, и продолжателем рода, и кормильцем стариков-родителей быть.

   — Но большая война, ваше величество, осмелюсь заметить, много рекрутов для армии требует.

   — Ну и что? Не должен в России отцовский дом пустовать. Пусть то мой дворец или крестьянская изба...

Император Николай I не долго раздумывал над будущим своего третьего сына. Цесаревичем ему не быть, поскольку старшими были Александр и Константин, чьё здоровье и умственные способности тревог у отца и матери не вызывали. Государь в своём домашнем окружении так сказал про рядового лейб-гвардии Сапёрного батальона:

   — У каждого моего наследника должно быть своё дело в государственном управлении. Я решил, что Николай должен стать человеком сугубо военным. Будет инженером-фортификатором.

Императрица в ответ склонила перед мужем-монархом голову:

   — Благодарю, ваше величество.

   — Я тебя должен благодарить, Александра Фёдоровна, за третьего сына.

   — Сколько лет быть ему под моим попечением?

   — До семи лет пусть побудет при тебе, а затем начнёт заниматься военными науками. А дальше буду приобщать его к делам государственным.

   — Что мне сказать старшим детям, ваше величество?

   — Александр и Константин должны заботиться о младшем брате во всём. Спрос с них за это будет строг...

Надо сказать, что отец пристрастно относился к воспитанию всех четырёх своих сыновей-наследников. Воспитание их велось по «плану учения», составленному великим поэтом и эрудитом того времени В.А. Жуковским для цесаревича Александра. В семействе Романовых стало традицией то, что они старались дать своим детям хорошее общее образование. И подготовить их к служению империи.

«План» обучения, составленный Василием Андреевичем Жуковским, был применён, естественно, для всех четырёх сыновей Николая I, начиная со старшего, Александра. В основу этого плана автор положил и собственные идеи, и идеи известного педагога того времени швейцарца Песталоцци. Жуковский смог убедить отца-императора и мать-императрицу, что в воспитании их сыновей должны присутствовать в обязательном порядке три фактора: личность воспитателя, влияние его на питомца своим примером, своими убеждениями; сама жизнь, то есть окружающие воспитанника условия жизни, в борьбе с которыми вырабатывается самостоятельность и закаляется характер; и наконец, чувство человеколюбия в воспитании, осознание ребёнком своего долга перед людьми, деятельная любовь к людям.

После того как эти «начала» были одобрены царствующими супругами, Жуковский составил более детальный план воспитания, начиная с 8 и до 20 лет. План тоже получил высочайшее одобрение. При этом следует заметить, что воспитатель-«программист» был человеком для той эпохи высокогуманным.

Влияние Жуковского на будущего самодержца России, вне всякого сомнения, было определяющим в ходе воспитания Александра и его братьев — Константина, Николая и Михаила. Не случайно поэт князь П.А. Вяземский в приветствии Жуковскому высказался так:

Ещё пред ним раскрылся жребий славный:
Святой залог приняв из царских рук,
Он пробудил в младой семье державной
Благой рассвет познаний и наук.

Система воспитания детей по Жуковскому была довольно оригинальной. Правда применима могла быть только в тех семьях, состояние которых позволяло обучать детей до 20-летнего возраста. Обычно дети вступали во взрослую жизнь как минимум лет на пять раньше. «План обучения» предусматривал три возраста: отроческий (подготовительный), юношеский (от 13 до 18 лет, подробный и детальный) и приближающийся к более зрелому (от 18 до 20 лет, применительный).

В первый период, по образному выражению Жуковского, царственному воспитаннику давался жизненный компас. То есть шло развитие его ума и сердца. Ему давалась жизненная карта: краткие сведения по отдельным наукам и «орудия», необходимые в жизненном пути. К последним относилось знание иностранных языков и развитие природных способностей.