Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

   — Если удар на этом перевале предполагается отвлекающий, то каковы действия вашего резерва? Ведь это почти треть сил Южного отряда?

   — Я уже приказал генералу Драгомирову выдвигаться для усиления прикрытия левого отрядного отряда.

   — А что тогда остаётся на Шипкинском перевале?

   — Сил для его обороны, думается, там вполне достаточно. Шесть тысяч человек при 27 орудиях. 36-й пехотный Орловский полк, пять дружин Болгарского ополчения, четыре казачьи сотни, три с половиной батареи и несколько воинских команд.

   — Командовать на Шипке будет генерал-майор Столетов Николай Григорьевич?

   — Кому, как не начальнику Болгарского ополчения? Его болгары сражаются выше всяких похвал...

...Радецкий, один из лучших военачальников России в той Русско-турецкой войне, не сумел разгадать замыслов опытного Сулейман-паши. Тот решил прорываться на болгарский север не через восточные перевалы Балканских гор, а именно через Шипкинский перевал.

Путь к Шипке по болгарской земле войск Сулейман-паши иначе, чем кровавым, назвать было нельзя. Известный публицист Василий Иванович Немирович-Данченко, военный корреспондент газет «Наш век» и «Новое время» писал в одной из своих статей:

«Сулейман три недели занимался перед тем сбором и обучением мустегафиса (турецкого ополчения), усиленного турецкими войсками, вернувшимися из Черногории. После этого армия двух пашей перевалила через Малые Балканы в долину Тунджи и сосредоточилась в Ризареве...

Реуф и Сулейман везли за собою до ста орудий, преимущественно горных. По дороге оставленные болгарами деревни сжигали, убежавших в леса мужчин, женщин и детей истязали и затем убивали. С этой целью по лесам рыскали черкесы и башибузуки.

В одном месте башибузуки наткнулись на скопище беглецов. Все были перебиты, за исключением девушек. Несчастных раздели, погнали в свой лагерь, мучили два дня и, когда было получено приказание двигаться дальше, обезглавили.

Одновременно с этим, чтобы поразить население Болгарии паническим страхом, выжжено до ста двадцати деревень, население их истреблено, а в крупных городах убиты наиболее уважаемые болгары.

Так, в Филиппополе умерщвлено двенадцать самых богатых и почтенных семей, умерщвлено сплошь, причём даже детям двух и трёх лет не дано пощады. В Адрианополе казни стали обычным явлением; трупы валялись на мостовых, висели у домов ненавистных туркам европейцев...»

...Генерал Столетов деятельно вёл всеми доступными способами разведку передвижений неприятельских сил перед Шипкинским перевалом. И вовремя увидел надвигающуюся опасность. 7 августа он телеграфировал Радецкому в Тырново:

«Перед занимаемою мною позициею на Шипкинском перевале выстроился весь корпус Сулейман-паши, с многочисленною кавлериею, артиллериею и обозами. Завтра неприятель будет штурмовать Шипку. Защищаться буду до последней крайности, но долгом считаю доложить, что несоразмерность сил слишком велика. Считая позицию нашу очень важной, я прошу подкрепления из Габрова. Необходимо полка два: к рассвету из Габрова есть ещё время подойти».

Эта тревожная телеграмма в штабе Южного отряда осталась без должного внимания. Там высказали такое мнение:

— Сулейман-паша хитрит, отвлекает нас с восточных перевалов. Посмотрим, что Бог воздаст ему за это...

Вечером 8 августа Столетов отправил генерал-лейтенанту Радецкому ещё одну телеграмму, более тревожную, чем первая. В ней говорилось: