Читаем Фельетоны полностью

Да, прежней бедой России были дураки и дороги. Но ныне с соломинка много зловещее этих национальных зол. И матушка ты страстотерпица художественная литература страны! Ах, пошустрил вместе с Березовским на ВАЗе некто Юлий Дубов, мультимиллионер, ныне лондонский почему-то политэмигрант, находящийся в международном розыске. Но, при потворстве издательства "Вагриус" и литподенщика В. Бабенко ужасающий рухнул на Россию роман "Большая пайка" в авторстве Юлия Дубова. Что же критики наши и кинокритики, ведь был снят по графоманскому чтиву и убогий фильм "Олигарх"? Взяли ли критики совковые лопаты и заступы, чтобы зарыть как можно поглубже абортивный литературный выкидыш? Куда там. И даже не соломинки, не ныряльщицкие объемы легких — компрессоры, ресиверы, шланги, манометры применили к детищу политбеглеца, чтобы распиарить Дубова во всю ивановскую. "Наш Драйзер!" (и не менее! было написано о нем. "Это первый и все еще единственный роман о русском бизнесе!" — И сладкослюнными поддувными рецензиями на графоманское полотно полуолигарха разразились бескорыстнейшие "Московский комсомолец" и "Независимая газета". И. должно быть, так старается как можно скорее сцапать Дубова "Интерпол", чтобы втранспортировать его в Швецию для получения Нобелевской премии по литературе.

Держи меня, соломинка, держи!

И говорящая голова в телевизионных "Итогах" на голубом глазу вещает населению: "Умер Аркадий Райкин. Популярность и слава этого человека сравнимы разве что со славой Пугачевой и Киркорова".

После этого надо отказаться от российских выражений "где имение, а где вода" и "в огороде бузина, а в Киеве дядька". Пусть про имение и воду числится пуэрториканской мудростью, а про бузину и дядьку — гренландской.

Апостол мой и предтеча по мировосприятиям Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин писал: "В Европе свирепствовали варвары, а в России начальники".

Предтеча мой по фельетонистике Михаил Кольцов наставлял когда-то в Испании Эрнеста Хемингуэя: "В России главенствуют два вида дураков: дурак зимний и дурак летний".

Вы неопровержимы, классики. Но все находится в развитии. И ныне простая соломинка дала России всесезонное летне-весеннее и осенне-зимнее диво: надувную персону ложной значительности. В политике. В экономике. В статистике. В промышленности. В литературе. В науке. И, как говорят в электричках — далее везде.

И вот законченный ворюга, который уже внутриутробно был воровит и уже при рождении ухитрился украсть у родной матери одну половую губу — надувной, навязывается нам как честняга и губернатор чуть ли не выше по этим статям, чем был упоминавшийся выше кристальной честности и чести губернатор М. Е. Салтыков-Щедрин.

И опять-таки славнейшие наши времена, чего не было даже при большевизме: если ты утл, дурковат, хочешь возвыситься, но никто со стороны не спешит подкачать тебя в область ануса — ты можешь самонадуться. И с распростертыми объятиями почти в любой газете, журнале, на радио, на телевидении ты можешь (предоплата! Предоплата!) заказать о себе возвеличивающий панегирик. Точно так через соломинку можно из месяца в месяц вбивать в башки граждан голубой пульсацией: "ГАЗПРОМ — НАЦИОНАЛЬНОЕ ДОСТОЯНИЕ". И можно из месяца в месяц под бросовыми конфетками писать по дуге: "Россия — щедрая душа". И с конфетками, конечно, смутное дело, но уж действительно щедрая и распахнутая, когда "Юганскнефтегаз" продается группе товарищей, осязаемых даже менее, чем тень отца Гамлета на городской стене.

И в соломинку сечением большую, чем аэродинамическая труба, нам наддувают: "Спешите! Спешите! Впервые в одном месте собраны на продажу СРАЗУ ПЯТЬСОТ автомобилей ГАЗ!" — И уж это верно, больше собрать в одном месте подобного товара удавалось разве что московским ассенизаторам и канализационникам.

Спешите, спешите, только у нас: фабрика звезд, все певческие звезды эстрады! (А всего лишь наличествуют навыки распиловки древесины циркулярной пилой, перенесенные в область вокала.)

И вот только что, свежаком, телевидение издало наддувный крик как бы долгожданного всеми нами: "ДИБРОВ! ДИБРОВ!! ДИБРОВ!!! Дмитрий Дибров возвращается с новой программой "Я ГОТОВ НА ВСЁ!"

Честное слово, ну, если уж так готов на все — то что ему стоило избавить нас от себя и не возвращаться вовеки? Ведь, право же, это глумление над многомиллионнолетним процессом эволюции человечества — возвращение Диброва на телеподиум.

Но поникнем головами: Дибров возвратится. Ибо Россия вывела сорт вечнозеленых соломинок. До 2008 года вечнозеленость их не пожухнет. И (есть слух) в совсекретном НИИ изобретены уже нипеля для вворачивания в зады VIP-ПЕРСОН, чтобы накачанный воздух не стравливался.

<p>Из варяг в греки</p>

Социология начинает оперяться. Виден большой прок в этой резонной науке. Придет время — и социология выявит, что больше всего выговоров трудящиеся получают в периоды май-октябрь. И понятно, ибо предотпускной человек держится на нервном пределе и совершает больше просчетов. Окружающие кажутся ему мелкими прощелыгами, а прямой начальник еще и…

И человек шепчет себе: только дотерпи, не сорвись!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тихий Дон
Тихий Дон

Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М.Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы империалистической и гражданской войн на Дону, о трудном пути донского казачества в революцию.«...По языку сердечности, человечности, пластичности — произведение общерусское, национальное», которое останется явлением литературы во все времена.Словно сама жизнь говорит со страниц «Тихого Дона». Запахи степи, свежесть вольного ветра, зной и стужа, живая речь людей — все это сливается в раздольную, неповторимую мелодию, поражающую трагической красотой и подлинностью. Разве можно забыть мятущегося в поисках правды Григория Мелехова? Его мучительный путь в пламени гражданской войны, его пронзительную, неизбывную любовь к Аксинье, все изломы этой тяжелой и такой прекрасной судьбы? 

Михаил Александрович Шолохов

Советская классическая проза
Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза