Фельетоны

Тут утыкается лимузин в безнадежную московскую пробку, и пресс-секретарь, вертя очень подвижной шеей отставного сотрудника наружного наблюдения, говорит с возмущением:

— Итальянский есть фильм такой — "Пробка". Там министр итальянский полтора часа кукует в машине. Он шоферу и говорит:

— Демократия — это говно. Я уж второй срок министр, а вот парюсь здесь на шоссе наравне с какими-то карбонариями. А в России я был — вот там дело иное. Там на дорогах отдельный ряд для элиты, а перед элитою геть-геть, пади! — Было дело. А вот в демократию и мы бултыхнулись. Хорошо еще — в "линкольнах" кондиционеры, а то вон, под носом у нас, это кто так воняет?

— "Святогор," — говорит ливрейный водитель. — "Москвич" не машина, Абрам не мужчина.

— Воздушную стихию нам надо осваивать, Спиридон Николаич, — нацеливает пресс-секретарь. Там покуда толчеи не особенно. У Громова, губернатора подмосковного, видел я самолет. На борту так и выведено: "Громов-эйр". И Лужков, поди, не отстал, держит, небось, "Лужков-джет". И "Чубайс-эрлайнс".

— А пожалуй, — задумывается элитарий. — Хорошая мысля приходит опосля.

И как раз над ними, унижая стремительностью, он и проносится, "Громов-эйр", унося губернатора в Талдом-сити или Ртищев-хаус, и солдатики Софринской бригады спецназа, одной рукой прося милостыню у продовольственного магазина в поселке Ашукинская, другой рукой отдают честь самолету генерал-губернатора.

Ну, конечно, в чужедальних пределах все извращено И Билл Гейтс, способный купить Россию по Урал, ходит черт-те в каком затрапезном костюмишке, относя себя социально к среднему классу, и Улоф Пальме езживал в парламент на велосипеде, и этот, самый богатый в мире, владелец "Икеа" — колесит на волвовском шарабане времен Очакова и покоренья Крыма. Разве им вдомек, как сладко можно распорядиться деньгами и властью? Чтобы не столоваться або чем, а только от "Микояна. Поставщик Кремля с 1933 года". Чтобы — только глазом поведи! — голосовал преданный (конечно, не в том, не во втором значении слова "преданный" электорат за любого выдвинутого элитарием Тайванчика, Япончика, даже Рувимчика.

Чтобы ко встрече элитария в населенных пунктах раскатывали ковровые дорожки не менее как сантиметровой ворсистости, а хлеб-соль преподносили исключительно девственницы.

И чтобы шпрехшталмейстер (церемонимейстер), одним словом, вроде мидовского протокольщика-процедурника, для всякого фуршета или же файф-о-клока предоставлял элитарию регламент спланированного:"8 кв.м. поцелуев в вестибюле (27 % троекратных); 1,8 км. объятий; 3,4 центнера (в килограммометрах) рукопожатий;:%(децибелл расшаркиваний; в ветровом коэффициенте (6 м./сек) 134 книксена…

А тем временем куда раньше разрегламентированный шкраб (школьный учитель или учителка), которым на пропитание отводится 2800 калорий; угледобытчик на вертикально падающих пластах и плотогон молевого сплава леса (им для поддержания искры жизни от властей назначается аж 8000 калорий); МНС (младший научный сотрудник, все еще дозревающий до того, чтобы от беспросветчины дунуть отсюда в Америку под сень "Пратт энд Уитни" или на другой конец мира, под сень и пологи "Мацусита Дэнки", на сегодня — 3200 калорий перловой каши со смальцем) — горестно размышляют: мать честная, откуда оно все взялось? За столетия формировались в отечестве всего лишь прослойки: прослойка мещан, прослойка ремесленников, прослойка интеллигенции, — а теперь вот единым махом, даже в каком-то геологическом смысле, возник слой элиты! Ведь взглянуть, так небывальщина это, вроде возникновения лобковой вши на почве онанизма, а произошло!

И произошло. Потому как элитарность стала расчисляться не по культурному багажу, не по нравственным критериям, не по интеллекту, а дензнаково: сколько ты запазушно уместил хрустов, башлей, махуты, капусты, бабла, гренов, деревянных, евражек, зелени…

И дипломированная актриса, состоя в домработницах у средней руки газпромовского элитария (кого нынче могут прокормить подмостки и сцена?), выкроив минутку от обмахивания страусиными опахалами вензельной мебели элитария, придушенным голосом звонит по телефону подруге, бывшей филологичке и тож теперь домработнице (филология кого нынче прокормит?):

— Ты одна? Говорить можешь? Устроилась-то ничего? У тебя чем заправляет?

— Без поллитры не разберешь. А вообще апартамент девятиспаленный. Четырехтуалетный.

— О, это уж, считай, не элитарий, это патриций. У меня-то всего трехтуалетный и пятиспаленный. Так все же — чем заправляет?

— Будто бы полиметаллы… Сейчас поехал телеканал покупать. Веселый. Пошутил:

Там чудеса, там Лесин бродит
И Эрнст над Познером сидит…

— Ой, Любочка, если купит канал, ты уж за меня замолви словечко. Может, рольку второго плана… Ну, не в мыльном сериале, так в шампуньном.

— Не обещаю. У него уже все в комплекте. Он не себе покупает телеканал, он младшему сыну. А мы для младшего не раскрученные.