Феликс убил Лару

Только сейчас он понял, какое истинное наслаждение сокрыто в этом затасканном слове, не имеющего даже синонима. Прижаться к телу любимой женщины, гладить волосы, вдыхать ее запах, желать умереть с ней в один день – чувство куда сильнее, чем нескончаемая страсть, которую он считал признаком единения душ и тел. Понятие, в которое он верил, которое сам выдумал. Ему было спокойно и мирно, а из ее глаз выкатилось по слезинке – и почти тотчас испарились и, смешавшись с атмосферой, понеслись вместе с ветрами над бескрайними степями, чтобы в конце концов попасть двумя молекулами в нос гадкому ангелу с причиндалами. Он вдохнул их, две высохшие слезинки, причиндалы враз потяжелели – и ангел упал с ветки дерева, разбив о землю физиономию.

– Блядь! – выругался бородатый ангел, и матерное слово, как ни странно, почти сразу прижилось в мире ангелов. В кратчайшее время во всех ипостасях ангелы «блякали», старшие наказывали их ссылкой в атмосферы различных планет, а некоторых, особенно много «блякающих», стерли на веки вечные.

12.

Все собрались в польском городке Кшиштоф. Рассадка за столом была как в прошлый раз, и встреча начиналась как под копирку. Польский президент Якуб Новак был готов начать вступительную речь, но за другим концом стола закашлялся сильно пожилой Эли Вольперт, самый богатый еврей мира. Ему дали время утереть серые губы носовым платком…

Наконец все стихло.

В эти мгновения тишины в Кшиштоф прилетел десяток ракет средней дальности и «Пчелагейт», саммит по продаже пчел, закончился, так и не начавшись.

Только один великий и богатый инженер успел выкрикнуть:

– А как же моя ракета?!! Как же мой полет на Марс?..

Город Кшиштоф, как и город Блявиц, а точнее – значительная часть Польши, сгинули со всеми своими жителями и гостями в адском пламени. Те, кто мнил себя сильными мира сего, сгорели как спички.

Абаз почесал бочок своей козочки и подумал, что как-то не так все с саммитом в Кшиштофе случилось. И зачем Еропкино стрелять по Польше ракетами, пчелы-то здесь при чем. И не женился еще Фельдман на Рахили, Протасов все зашагивает правой ногой, американский предприниматель и инженер действительно пока не слетал на Марс, а молодой официант шабесгой Франчишек еще не успел проявить свои способности в этом мире.

Абаз хотел было сыграть на комузе и спеть красивую песню, но увидел сидящих на ветке дерева ангелов. Тот, который с причиндалами, уж очень сильно корчил ему рожи, а потом стал колотить своим совсем не рудиментом по грушевому дереву, сбивая с него плоды. Абаз постарался не замечать потусторонней гадости бытия и попытался думать о своей матери Сауле, которая погибла в песчаной буре, впрочем как и отец его Бекжан… И откуда столько песка тогда взялось в киргизской степи?.. Не Аравия же!

– От верблюда, – ответил тот, кто околачивал груши – странная функция с крылышками.

– Сгинь! – приказал Абаз.

– Сам сгинь, ничтожный идиот! – Абаз подошел к дереву и потянул руки к троице на ветке. – Ууууу, – кривлялся ангел. – Чего ты мне сделаешь? Я ведь вечен и бесплотен, а ты маленький конченый человечишка! – Абаз без труда стащил с ветки охальника, и того будто парализовало от невозможности происходящего. – Как же!.. Мне обещали!.. Я бесплотный ангел, проекция кинематографическая. Нельзя с экрана кинотеатра выхватить актрису и трахнуть ее!

Абаз привязал ангела собачей цепью за волосатую ногу и, несмотря на протесты, отборную нецензурную брань, крики, вытье и мольбы о прощении, до вечера пел свои песни. А потом молодой человек кормил козочку. А чтобы спокойно провести ночь, разглядывая созвездия, приближая их по собственному усмотрению, будто он телескоп «Хаббл», заткнул тряпкой осипшую от криков и визгов глотку невольника. Сегодня его интересовали кварки.

Эли Вольперт и Фельдман по утрам гуляли по узким улочкам Бляйвица и беседовали в вольном стиле.

– Пожалуй, мы не появимся на встрече в Кшиштофе.

– Почему? – удивился Абрам.

– Я думаю, туда никто не приедет. Все предприятие звучит как скверный анекдот или мальчишеская придумка. Никто не привезет этому узкоглазому американские бюджеты – может, прилетит от кого-то посыльный и купит парочку банок с медом. Как икру русскую покупают. Вот ведь: икра есть – России нет… Ведь пчелы никуда не денутся: разлетятся по миру и как инстинкт подскажет расселятся по брошенным пасекам и опылят все посевы.

Абрам поглядел на маленькую католическую церквушку и почему-то вспомнил свою Рахиль. Он так затосковал по ней, что даже руки задрожали…

– Наверное, вы правы. Никто не приедет в Кшиштоф.

– А ты, я так понимаю, там погулял как следует! – усмехнулся миллиардер. – Еще разок мечтаешь?

– Откуда вы…

– Хочешь сахарной ваты? – спросил Эли и щелкнул пальцами охраннику, который тотчас метнулся к ларьку.

– Я жениться хочу! – вдруг признался Фельдман.

– Неожиданно. И за чем же дело стало?

– Надо в Тель-Авив ехать. Это очень долго. Она сама не может приехать в Европу – поддерживает отца. У него сделка с этим… Выдающимся инженером богатым.

– Часа три на самолете – и ты там…

– Я не летаю. Я хожу пешком, а через море как придется.