Феликс убил Лару

Протасов резко поднялся, козырнул Вольперту, тот ответил тем же, приложив пальцы к кипе.

– Прощайте, земляк!

– И вам не хворать, соотечественник.

И опять он летел сквозь ночь на своем коньке, взяв для него в дорогу сладкую морковь. Он не ворвался в дверь дома, как накануне. Заглянул в окно, увидел ее спящей, разметавшую волосы по подушке, раскинувшую руки по сторонам кровати. Так спит женщина, которая знает, что постель сегодняшней ночью принадлежат только ей.

Он вошел, не снимая одежды, подсел, все еще опасаясь, что не его захочет увидеть она, склонился над ее лицом медленно, чуть заметно тронул мочку уха языком…

– Ты… – прошептала она. И когда губы Ольги открылись и хлынуло ее особенное только для него, ему, он задрожал всем телом, потерял способность думать и ушел целиком к ней, в ее мир, безвозвратно тонущий в божественной амброзии.

А к середине следующего дня он встречал приехавших погостить к нему представителей якудзы. Вместе с делегацией прибыл и старик с татуировкой в виде кусающей за кадык змейкой.

Гости побыли коротко. Попробовали местную кухню и, заулыбавшись, отказались от саке, предпочтя водку с красным перцем. Из глаз текли слезы – а они пили и хохотали друг над другом как дети.

Сидя в бане, мультипликационные персонажи хлестали друг друга вениками по разноцветным телам, орали как самураи, а старик, как бы между прочим, сказал Протасову, что через три месяц в Кора-Болта прибудут несколько сот километров железнодорожного полотна, специалисты-консультанты по железнодорожному делу и много чего другого.

– Я же вам еще не перевел деньги! Мы даже не договорились! – удивился Протасов, утирая с раскрасневшегося лица пот. – И контракта нет… Все очень неожиданно…

– Деньги переведете как получится, – успокоил старый якудза. – Мы вам верим. Мы даже для вас разработали новый локомотив. Он понесётся по киргизским степям со скоростью четыреста километров в час. Всего-то полчаса до Бишкека, – старик погладил змейку на шее. – Мы любим безумные проекты, назначения которых не понимаем. Но мы верим, что кто-то понимает, зачем ему скоростной поезд на двухсоткилометровом участке. Тем более за миллиард долларов.

На следующее утро она сказала ему, что беременна.

Он отвернулся от нее к окну, чтобы она не видела его слез. Потом он два часа носил ее на руках по их маленькому дому, а она предупреждала его, что ребенок, особенно мальчик, отнимет у него ее любовь на долгое время, что он будет страдать от горя, на что он отвечал, что любовь к сыну даст ему продержаться какое-то время, пережидая потерю большей части жениной любви. Она говорила, что будет стараться, но готовить и стирать будет сначала Саше, такое у их сына будет имя, все самые сладкие поцелуи сначала ему, содержимое его памперса или горшка будет для нее дороже, чем его скоростная дорога, она будет зацеловывать Шунечкину розовую попку, и только после ухода за мальчиком, отдав ему все свое тепло и счастье, у нее, быть может, найдется минутка для него, для Протасова, и в ту минуту – долгожданную, минуту, которая дороже всего золота мира, – младенец обязательно закричит призывно, украв его время безвозвратно…

Врач после осмотра сказала им, что это обычная задержка.

Ночью он улетел на медовую плантацию.

Абаз хоть и не любил ангела с причиндалами, но вынужден был его подкармливать, чтобы тот хотя бы меньше матерился.

– В плен, мать твою, он меня взял! Женилка еще не выросла! – вопил пленник.

– Рот закрой! – велел Абаз.

– Ладно, ладно…

Молодой человек выпекал лепешки и треть отдавал безобразнику. Двое других ангелов-младенчиков сопровождали жизнь Абаза. Они навеки были глупы, считались не совсем людьми, а чуть расширенными функциями. Они чувствовали тепло и холод, испытывали почему-то чувство обиды и были всегда радостными. Это то же самое, что радоваться, живя в тюрьме. Ведь ангелам не предназначено жить в земной атмосфере, им некомфортно донельзя. Большинство ангелов глупы и не представляют опасности. Но есть аномалии, которые вдруг осознают себя личностями. Вот эти могут все… Слуги дьявола – так называл их Абаз…

Он по-прежнему пел песни и играл комузе, с нежностью глядя на свою козочку с розовыми губами. Она заметно округлилась телом, и Абаз, уменьшив ее рацион, отпускал животное гулять, удлинив привязь втрое.

Однажды ночью он, как всегда, любовался звездами, совсем ни о чем не думал, оставив мозги свободными от трудов. Неожиданно он уловил голос, как будто кто-то говорил у него в затылке. Голос интересовался, все ли у него хорошо, как процветает медовое дело и не обижает ли его дядя Арык.

– А вы кто?

– Я Абрам, – представился голос. – Абрам Фельдман.

– И что вам нужно? Откуда вы знаете про моего дядю?

– Мне от вас ровном счетом ничего не нужно! Знаете, иногда хочется взять телефон и позвонить по какому-нибудь по случайному номеру. А вдруг на той стороне найдется кто-то, кто захочет с тобой поговорить.

– Вам грустно?

– Совсем нет. У меня прекрасная любимая жена, дети, достаток…

– Что же вам нужно от неизвестного? – удивился Абаз.