Фелисетт

– Слушай, – чуть легче начал Август, – я не хочу сориться или конфликтовать, наоборот, я очень рад, что тут есть вы с Нилом, если что, можете приглядеть за ней. Но не забывай, где мы. Лучше готовить детей к возможной суровой реальности раньше, чем позже. Нора должна быть сильной, потому что кроме меня никого у нее нет. Мы оба знаем, жизнь – очень трудная штука. – Лилит нахмурила брови. – Все, что я делаю, это ради нее, и даже если она будет меня ненавидеть, моя задача как родителя – подготовить ее.

– М‑да… Ты, друг мой, кое‑чего так и не понял – она куда сильнее тебя. Уже сильнее, – с внушительным акцентом на последних слова заключала итог Лилит. – Поздравляю, Август, ты справился. Правда, счастливее она так не станет, а без этого никуда, хочешь ты в это верить или нет! Между вами пропасть, хоть планету воткни. Ты бы лучше «раньше, чем позже» подметил это, а то потом сам познаешь, каково быть на месте Холда.

Августа кольнуло подобное сравнение. Он замялся, задумался, но быстро откинул эти мысли, а вот Лилит их поймала, записав с радостью и облегчением молодого отца в лагерь небезнадежных родителей.

– Мы по‑разному воспитываем наших детей. – Он явно решил закончить разговор на примирительной ноте. – Методы противоположны и в некотором смысле взаимно порицаемы в глазах каждого. Ты высказала свое мнение, я его выслушал и прокомментировал. Ничего личного. Но только мне не ясно, почему тебя на самом деле это так задевает. Не отвечай, это долгий вопрос, и, скорее, ответ нужен тебе, а не мне.

Август оставил ее с очень странным осадком: вроде бы в его словах и есть истина, но, с другой стороны, с сожалением подмечает она, уж очень сильно подобные мотивы напоминали изречения самого Холда. Видимо, зачинщик всех событий так и отобрал на роль правой руки Августа, увидев в перспективе свою копию, думала Лилит с некоторым сочувствием к Норе, хотя к девочке она прониклась, стоит признать. А вот чего сама Лилит признавать не хочет и даже стыдится, но в меру характера иначе никак не может, – это отсутствие чуть ли не болезненного именно для матери переживания за детей в момент их пропажи, вместо естественных чувств, которые ранее пронзили бы ее сердце насквозь. Возможно, из‑за этого сбоя она так нагло и ополчилась на Августа? Завидовала ему? Представила ужасное для любого родителя – обоснованный стыд перед своим ребенком за то, какой она родитель… А дальше пошли естественные вопросы: неужели я недостаточно ответственна? Или люблю его недостаточно? А может быть, так было всегда и я правда облажалась? Последний вопрос Августа – это завуалированный укор в адрес ее отношения к сыну, можно даже сказать, претензия. Лилит дралась с этим мыслями, пряча под безжизненным лицом ужасающие чувства. Но все же в момент самоунижения порой куда проще принять заслуженное наказание. Мерзкое состояние прорывалось откуда‑то изнутри, чуть ли вновь не приведя с собой преследователя, чью агрессию в свой адрес она считает всецело заслуженной.

Мы делаем обычную работу

Тут позволю себе вольность заявить о надобности вернуться чуть‑чуть назад, аккурат к моменту после внезапного отключения энергии на «Фелисетте», вынудившему разделиться Нила и Лилит. Как мы помним, отец со всей ответственностью ушел на поиски причины внезапно настигнувшей проблемы, оставив детей на попечении матери. И если вам кажется, что рассказанная история первого полноценного знакомства между Августом и Лилит была единственным важным на тот момент времени событием, то смею огорчить несогласием. Разочаровываться никак не стоит: случившаяся перепалка между родителями ни в коем случае не бессмысленна, а те заложенные мысли в их головах непроизвольными откровениями как друг перед другом, так и перед собой найдут свой отклик в будущем. Мягко говоря, процесс, начатый при столкновении двух противоположностей, имеет скорее пассивный и очень интуитивный процесс, в отличие от параллельно происходившей в тот момент истории между отцом и сыном.

Все еще во мраке, орудуя лишь фонариком, Нил поспешно спустился по лестнице на нижний уровень. Оказавшись за единственной дверью Нил встретил развилку в три стороны, по одной от каждого плеча и прямо перед носом. Куда идти, не знал, да и оказался тут в первый раз с момента прибытия. И вот только он собрался позвать Холда внушительным тоном, как тот сам себя выдал, пройдя вдалеке из одной стороны в другую с фонариком вокруг головы.

– Что случилось? – еще на подходе к Холду спросил громко Нил. Но сам Холд был более чем спокоен, будто бы вообще ничего необычного не произошло, а так, всего лишь лампочку поменять, если прибегать к простой аналогии.

– Ничего не случилось. Ты о чем?

Терпение Нила было подвергнуто испытанию.

– А выключенный свет?

– Здесь немного намудрили с энергогенератором, но вроде бы разобрался, сейчас все будет.