ФЕЛИСИЯ, или Мои проказы (Félicia, ou Mes Fredaines, 1772)

Впрочем, как бы сильно я ни была расположена к этому очаровательному кавалеру, очень скоро мне стало ясно, что его чувство во много раз сильнее того, что я способна дать в ответ. Маркиз заставил меня пожалеть, что я не слишком чувствительна, передо мной снова со всей остротой встал вопрос: «Что лучше — любить с легким сердцем, часто меняя пристрастия и наслаждаясь, или жить любовью к одному-единственному человеку, отдавая ему все лучшее, что в тебе есть?» Я всегда была сторонницей перемен, теперь мне хотелось постоянства. Увы, серьезно задумавшись о скрытых мотивах нового желания, я с болью в сердце поняла, что это всего лишь видоизмененная страсть к разнообразию. Я убедила себя, что рождена для того, чтобы порхать от одного каприза к другому, нигде не задерживаясь, ни к кому не привязываясь надолго, а потому не стоит делать бесполезных усилий, чтобы ответить на страсть молодого маркиза чувством не только сильным, но и исключительным. Я убеждала себя, что маркиз, так легко утешившийся после измены коварной любовницы, не будет слишком долго переживать и мою будущую измену. Все эти выводы я сделала прежде, чем подарить счастье маркизу и стать счастливой самой.

Болезнь Сильвины не только изуродовала ее лицо, она изменила ее характер. Сильвина стала во всем слишком щепетильной, она забыла, как без всяких угрызений совести давала волю своему бурному темпераменту. В ней теперь преобладало этакое ханжество, несчастное наследство глупой набожности. Красивой женщине бывает очень горько потерять свою привлекательность… К несчастью, я больше не чувствовала себя совершенно свободной и не могла вести себя с маркизом так же, как когда-то с д'Эглемоном и другими любовниками. Сдержанность была тем более необходима, что в доме находился несчастный граф. Таинственность усиливала удовольствие от нашего романа. Маркиз тайно занимался со мной любовью. Одна только верная Тереза была в курсе этой связи. Каждый вечер маркиз покидал наш дом, а потом сразу же возвращался через маленькую калитку в саду, от которой у него был ключ. Мне пришлось бы потратить слишком много бумаги, реши я описать все очарование моих ночей с маркизом. Мой любовник, сильный и нежный мужчина, был создан для того, чтобы доставлять наслаждение сладострастной женщине. Желая, чтобы я тысячу раз за ночь умирала и возрождалась, маркиз искусно берег драгоценную влагу, дающую начало жизни.

Как редки чувствительные мужчины! Большинство из них считают нас машинами, способными развлечь их на короткое мгновение, а потом они оставляют нас наедине с жадным огнем желания; другие, бахвалясь своей силой, утомляют женщин, но не обладают волшебным искусством дарить удовольствие. Очень часто мужчины бывают похожи на эльфов, они умеют зажечь женщину, оттянуть тысячей разных прелюдий момент наивысшего счастья, а в решающий момент не способны довести дело до конца. Те из них, кто похож на д'Эглемона, жаждут развлечь всех женщин на свете, эти банальные самцы ни в чем не могут сравниться с моим милым маркизом, ибо душа его целиком принадлежала любимой женщине. Живя с маркизом, я была совершенно уверена, что, покинув мои объятия, он не бросается к первой встретившейся ему кокетке, я могла не опасаться ни нескромности, ни измены. Одним словом, я была совершенно счастлива и впервые любила мужчину бескорыстно.

Глава XVI. Посредничество Дюпюи. Что из этого вышло. Письмо госпожи де Керландек

Тем временем наш интриган Дюпюи служил интересам графа в доме госпожи де Керландек. Этот слуга, общительный и наделенный изобретательным умом, без труда завоевал доверие новой хозяйки. Ласковая, простая, именно такая, какой мне описывал ее граф, Керландек скоро привыкла болтать с Дюпюи, ведь он знал милорда Сидни. Зейла рассказала Дюпюи о своих приключениях, конечно, не обо всех; не было забыто и происшествие в Бордо и участие в нем Робера. Дюпюи, следуя принятой на себя роли, начал строить предположения, сравнивать имена, даты… обстоятельства, и вдруг выяснилось, что он назвал этого самого господина Робера… Ведь у этого человека такая внешность!.. Такие манеры!.. Такой характер!.. Он так поступал! Бывал в тех местах! Он был страстно влюблен в некую красавицу… значит, эта красавица — мадам… В таком случае господин Робер вовсе не ничтожество, как говорит мадам! Он — благородный дворянин, с титулом — в этом Дюпюи совершенно уверен. Конечно! Господин Робер был хорошо известен в Париже, и, если мадам хочет узнать детали, она немедленно их получит… Да, господина Робера обвиняли в смерти офицера флота, по всему выходит — мужа мадам! Но то была чистая клевета! Господин Робер отмылся от отвратительного и несправедливого обвинения. Больше того — его самого едва не убили на дуэли, ведь он дрался на стороне капитана де Керландека против друга милорда Сидни.