Феллини

С тех пор как Федерико добился определенного успеха, рисуя карикатуры, он стал время от времени отправлять рисунки, сопровождаемые юмористическими рассказами, в журналы, чаще всего в «Доменика дель коррьере», очень популярный журнал. В этом журнале на предпоследней странице была рубрика «cartoline del pubblico», в которой публиковались «почтовые открытки читателей», за что они получали двадцать лир в качестве вознаграждения. 6 февраля 1938 года был опубликован первый рисунок Федерико, сопровождаемый диалогом укротителя и его жены-акробатки под заголовком «Большой ревнивец»:

Муж: «— И когда ты делаешь смертельный прыжок на трапеции, совсем не обязательно, чтобы ты так сильно сжимала руки Джорджио. Ты поняла?»

Заработав первые деньги, Федерико купил букет фиалок матери. В течение года двенадцать рисунков с подписью Феллини были опубликованы в журнале. Другие рисунки, подписанные то Феллини, то Феллас, будут опубликованы в журнале «420» (420 — это немецкая дальнобойная пушка). Этот политико-сатирический еженедельник был основан издателем Джузеппе Нербини во Флоренции в 1914 году. На этот раз Демос Бонини взял на себя труд отправлять рисунки Федерико. Рисунки понравились, пользовались успехом. Когда Федерико получил по почте журнал из Флоренции, где в качестве комплимента было сказано, что двери редакции широко открыты всем творческим личностям, то принял решение: он будет художником и автором юмористических рассказов. «Мне всегда казалось, что заставить людей смеяться — одно из самых привилегированных призваний, немного похожее на призвание святых». Несмотря на агрессивный дух журнала «420», активно выступающего против испанских республиканцев и забастовок во Франции, Федерико, побывав несколько раз в редакции журнала во Флоренции, увлекся журналистикой и приобщился к особенностям работы издательства. Вскоре он решает покинуть Римини и попытать счастья в Риме.

Согласно версии самого Феллини, в последний день пребывания в Римини он и его ближайшие друзья Титта Бенци, Марио Монтанари и Луиджино Дольчи посетили самые излюбленные места в городе, где они проводили время много раз. Это знаменитые кондитерские Довези и Дзанарини, бар Рауля, Кафе дю коммерс. Затем по традиции друзья прошли пятьсот метров по центральному проспекту, как они делали это всегда по вечерам, когда зажигались уличные фонари. Сходили к морю полюбоваться волнами с белыми гребнями пены, поднимаемыми сильным ветром; рыбаками, которые чинили свои сети на берегу. Они сфотографировались на память, чтобы увековечить свою дружбу. Наконец, выпили в последний раз по бокалу мартини в кафе у вокзала. При этом вели себя возбужденно, словно отмечали важное событие, хлопали в ладоши, подмигивали.

Когда Федерико поднялся на ступеньку вагона, Марио Монтанари в шутку, которая оказалась провидческой, воскликнул: «Теперь Федерико станет личностью международного масштаба!»

Раздался звук маленькой трубы начальника вокзала, похожий на блеяние, вагоны вздрогнули от сильного толчка, шум локомотива заглушил голоса друзей, орущих хором: «Патака! Патака! Чао, Патака[15]!»

Поезд, который в былые времена заставлял маленького Федерико мечтать, повез его далеко от родного дома, от кладбища, от Гранд-отеля.

Согласно версиям его друзей и, в частности, Титта, подтверждающего свои воспоминания точной датой — 4 января 1939 года, они сопровождали Федерико до Болоньи.

РИМ

Федерико прибыл на перрон вокзала Термини, где носильщик, разодетый, словно старый клоун, подхватил его чемодан. Полный надежд и фантастических планов, худой загорелый юноша в белом льняном костюме следует за носильщиком по пятам до трамвайной остановки перед Каза дель Пассаджеро. Затем, немного ошеломленный, он приходит в небольшой пансион в квартале Сан-Джованни. Он уже бывал в Риме с родителями, в первый раз еще младенцем, а затем приезжал с ними на короткое время, когда ему было тринадцать лет. Но в памяти сохранилось только, что он стремился убежать от родительской опеки и что потерялся, когда был на экскурсии в римских катакомбах с дядей Альфредо, маминым братом.

Федерико — высокий молодой мужчина (метр девяносто), с карими глазами, брюнет с густой шевелюрой и густыми черными бровями, прямым носом, тонкими губами, подбородком с небольшой ямочкой, с очень своеобразным мелодичным голосом и крупными руками ремесленника. Он утратил чрезмерную худобу, от которой страдал в детстве, но остался стройным. Одевался он скромно, строго: костюм-тройка, галстук, плащ или короткое пальто зимой. Он сохранит этот классический, почти провинциальный стиль даже в годы богемной жизни. Даже во время съемок лишь изредка можно увидеть, что он снимает пиджак. Всегда немного простуженный, как летом, так и зимой, он неизменно носит широкий шарф и шляпу с плоскими полями, которые стали неотъемлемой частью его облика.