Фелония дьявола

Чуть ближе к фонтану стоял стол с очерченным на полу вокруг него круг из лепестков роз, тюльпан и пион. По ту сторону от фонтана, дальше от моря стоял большой черный рояль.

Оксана указала на стол с лепестками и удалилась. Анвар помог Хадидже сесть за стол и сам сел напротив.

– Как же это платье красит тебя, а если быть точнее это ты красишь платье.

–Ты меня смущаешь, перестань.

      Полковник на долю секунду поднял руку и к ним подошла Оксана.

–Я вас слушаю.

–Ужин закажет девушка –сказал Гасанов нежно показав обоими руками на Хадиджу. –А пока принеси нам шампанское «Луи Редерер». Вы помните о чем я вас попросил?

– Помню, сейчас сделаем.

Оксана вновь удалилась и через считанные минуты вернулась с официанткой. У официантки в руке была длинная сабля, а у Оксаны бутылка шампанского в металлической ведерке со льдом. Оксана вытерла полотенцем бутылку и протянула ее полковнику.

Тот взял саблю, направил горлышко бутылки к морю, положил саблю на бутылку и резко провел саблей по горлышку. Пробка с горлышком бутылки отлетела прочь, а бутылку, полковник вернул директору. Пока Оксана наполняла выуженные хрустальные бокалы шампанским, из зала вышел мужчина лет пятидесяти и сел за рояль в ожидании жеста на начало исполнения.

Гасанов прикоснулся на ее руки, тем самым оттянул ее внимание с чистого ночного неба на себя и спокойно произнес:

– Помнишь отрывок со стиха Александра Сергеевича?

«Как вихорь жизни молодой,

Кружиться вальса вихорь шумный»

–Я так понимаю ты приглашаешь меня на вальс. Ты же не умеешь танцевать.

–А я старательно учился.

Анвар встал, подал ей правую руку и они вышли на середину шихт плаца. Полковник не был стеснительным, но он был безумно рад что кроме них во дворе никого не было. Он жестом левой руки разрешил пианисту играть. По их движениям явно было видно танцуют начинающие, но чувствовалось, что они попадают под ноты прекрасной музыки вальса Шопена. Сев за стол, полковник поднял бокал:

–За очередной красный диплом.

– Анвар я на два дня уезжаю в Страсбург. У меня там защита в европейском суде.

–Это конечно хорошо, я очень рад что именно тебя отправляют, я буду скучать.

– Не стоит. Это всего на два дня. Улетаю завтра в полночь.

– Я тебя провожу в аэропорт, а позже встречу. Ну, за тебя.

Они уже собирались покинуть это прекрасное место, спустя три часа, когда начался сильный «Бакинский ветер». Невзирая на него, они прошлись по берегу моря, и под шумом морских волн, бьющихся о берег и крик чаек, летающих несмотря на южную ночь, он читал ей стихи, посвящённые ей:

«Незаметно повернутся стрелки в часах,
И угляжу мир я, в прекрасных цветах.
И словно льва в руках я удержу,
Коль увижу я Хадиджу.
Ради нее я стихи пишу
И на встречу к ней, как на праздник лечу
Она единственная в целом мире,
Нет такой ни в Тимару, ни в Каире.»

Они довольно долго держались за руки, словно это их последняя встреча. Она резко дернула руку, от очередного подувшего холодного ветерка, и ударилась локтем об пистолет, которого полковник держал за поясом с правой стороны под кителем. Ей стало понятно причина, по которой он ни разу за сегодняшнюю встречу не расстегнул китель.

Полковник понял, что ей холодно, не сомневаясь снял с себя китель и накинул ей на плечи, подумав, что уже темно, да и кроме них здесь никого нет и никто не заметит табельное оружие, хотя у полковника есть разрешение на постоянное ношение. Он положил руку ей на плечо и прижал к себе.

Глава шестая. Наезд

Прогулявшись по песку, полковник проводил любимую до дому и поехал в конспиративную квартиру. По правилам конспирации полковник сделал четыре круга на машине вокруг площади Азнефть и три круга вокруг квартиры, убедившись, что нет слежки, он заехал во двор.

Полковник не боялся за Хадиджу, так как весь круг общения агентов, в зависимости от уровня опастности, находятся под охраной, да и сама Хадиджа является боевой дувушкой. Сам полковник, имея большой опыт в разных отделах, такого могущественного ведомства, не мог не заметить и даже почувствовать слежку и опастность. Агенты СГБ физически чувствовали надвигающуюся опасность, они имеют необъяснимое чувство, как у волка.

Вечер удался и казалось прекрасное настроение ничем не испортишь, но столь поздний звонок на мобильный полковника, не обещало ничего хорошего.

Гасанов открывал дверь конспиративной квартиры, в котором ему придется жить пока не арестуют киллера или сам полковник не задержит всех участников террористической группы, когда зазвенел телефон. Полковник заперев за собой дверь и посмотрев в глазок, повторно убедившись что нет слежки, ответил на звонок. На связи был Балаев, и с усталым голосом доложил: