Фельск

Да и рабыня эта, опять же. Вряд ли ей пойдет на пользу сидение связанной все те же несколько суток. Хотя, о чем это я? С рабыней все намного хуже теперь. Назад я ее не верну, это уже точно. И что, спрашивается делать? Бросить где-нибудь в городе одну? Так гуманнее будет сразу убить. Чтобы хотя бы не мучилась. А убивать ее я совершенно не хочу. Вот еще причина, чтобы не затягивать наше пребывание в Фельске.

К тому же, кто вообще сказал, что граф успокоится завтра или послезавтра? С него станется перевести город на осадное положение. Тем более, что есть веский повод — заговор. Вот и получается, что нужно драпать отсюда как можно быстрее и дальше.

Уверен, что без помощи богов не обошлось. Иначе, как вообще объяснить тот факт, что я сумел спуститься с карниза на ведущую к замковым воротам тропинку без особых потерь (ушибленный локоть и содранные ногти на руках не считаются)? Да уж, мне бы не помешало какое-нибудь заклинание на подобный случай. Очередная заметка на будущее — сделать упор на утилитарную и бытовую магию, вместо боевой. С другой же стороны, и боевое направление тоже нельзя ослаблять. Особенно, в свете предстоящих событий.

За всеми этими размышлениями я и не заметил, как добрался до городской стены. И вот тут пришлось потерять немного времени. Район был незнакомым, и быстро найти безопасную подворотню мне удалось далеко не сразу.

Пришлось поторопиться, так как совсем рядом располагалась таверна, и судя по характерному запаху, ее завсегдатаи частенько захаживали в эту самую подворотню.

И лишь оказавшись по ту сторону стены я понял, что не давало мне покоя с того самого момента, как я покинул Фельскую крепость. Оба раза, когда я пользовался убежищем для прохода сквозь стены, я не встретил внутри Ирвоны. Более того, я ее даже не слышал. Само по себе это ничего не значило, ведь я не заходил ни в купальню, ни в комнаты. Только вот появилось внутри меня некое чувство… Нет, скорее предчувствие. Которое настойчиво советовало мне вернуться в убежище.

И, я так бы и сделал, если бы не опасность обнаружения входа в него со стороны подворотни. Пришлось в срочном порядке бежать в небольшой овражек неподалеку, дабы дверь не было видно со стороны городских ворот.

Расстояние до него было не то, чтобы очень большим, но минут пять на дорогу мне все же пришлось затратить. И, с каждой новой минутой странное чувство все нарастало. Из простого волнения оно превратилось сначала в беспокойство, потом в тревогу, а затем, уже в овраге, оно стало практически паническим.

Естественно, что внутрь убежища я ворвался во всеоружии. И замер на полпути ко входу в межкомнатный коридор. Паника исчезла, будто ее не бывало. Я вновь был самим собой. Странно. Непонятно. Но, с этим разберусь позже, сейчас важнее узнать, что случилось с Ирвоной.

— Ирви! — позвал я, входя в коридор. Секунда тишины, за которую я успел столько всего передумать, и столько представить… А потом далекое:

— Талек? Иди сюда.

Гора свалилась у меня с плеч. Жива, и судя по голосу, вполне себе здорова. А я уж подумал черт знает что. Только вот что же тогда это было? Ладно, успею еще разобраться. Сейчас нужно узнать, чего там от меня Ирви хотела, а после валить отсюда поскорее.

Первое, что я заметил, спустившись в погреб, было отсутствие украденной нами рабыни. Второе — неяркий свет, сочащийся откуда-то сбоку. Ага, значит Ирвона в храме. Интересно, что же ей там понадобилось? И не найду ли я там же и потерянную рабыню?

Нашел, только не сразу понял, что эта красивая и ухоженная девушка, о чем-то тихонько беседующая с Ирвоной у статуи Хаймат, и есть та самая замарашка, которую я не так давно принес сюда.

Узнал ее я, как ни странно, по ногам. Ирвонино платье было рабыне слегка коротко, поэтому я мог видеть ее лодыжки. На одной из которых красовалось приметное родимое пятно. Я его хорошо запомнил, пока связывал девчонку и боролся с Талековыми желаниями.

Интересно, с чего вдруг моя рыжуля не только отмыла и причесала какую-то там рабыню, но даже платьем с ней поделилась? Надо бы узнать, но сначала нужно поприветствовать богов. А то обидятся еще, подумают, что я ими пренебрегаю. Да и не так уж и часто я в храм захаживаю. Вон Ирвона, та раз в три дня, а то и чаще бегала сюда. Ей тут хорошо, спокойно, по ее же словам.

А вот во мне до сих пор сильно земное отношение к религии — вроде бы и веришь, но так, по инерции скорее. И по-настоящему верующими наши люди становятся либо в падающем самолете, либо в окопе.

— Рассказывай, — приказал я, после того как по очереди низко поклонился каждой из пяти статуй.

— Помнишь же, я тебе говорила, что у меня есть какое-то странное предчувствие?

— Да, ты еще собиралась сюда пойти.

— Ну я и пошла. А как спустилась, вижу, что Лисара вся аж дрожит от холода.

— Лисара — это ты? — обратился я к рабыне?

— Да, господин, — ответила она, спрятав глаза.

— Ли, я же тебе говорила, что тут нет никаких господ. Тем более, что ты уже не рабыня. Точнее скоро перестанешь ею быть.