Фемида его любви — 2 (СИ)

— Ну просто он тот мужчина, кто любит разнообразие. Вот, неделю назад только другую девицу катал, а сегодня вдруг на тебя глянул. Я удивлена. Где ты, где он…. — она надменно улыбнулась. — Хотя, ты тоже отчебучила. Краснов, потом Темик, теперь вот его босс. Не знаю, что в твоей голове, но там явно не мужчины должны быть, а твой малыш. Алекс тебя поматросит и бросит. Или будешь терпеть всех его любовниц, тебе это надо?

— Главное, Рит, чтобы у тебя все хорошо было, а я сама в своей личной жизни разберусь, — своим тоном я намеренно показала, что не буду обсуждать с ней Вестника. Рита только усмехнулась:

— Ты еще вспомнишь мои слова и плакать будешь, а я предупреждала. Личная жизнь и Вестник — несовместимые понятия.

Нас прервал преподаватель. Николай Иванович попросил меня задержаться, устроив мне уже очную порку за то, что сорвала занятие и заявил, что не будет исправлять мне отметку из принципа. Я впервые получила двойку. И за что? За то, что вместо натюрморта нарисовала портрет Алекса. Иванович так и сказал: «за портрет я бы не задумываясь поставил тебе отлично, но на твоей работе нет ни малейшего намёка на кувшин, поэтому два». Спорить не стала. Вообще плевать. Мы оба знали, что и сраный кувшин я бы тоже изобразила лучше всех в группе. А прилюдной поркой он лишь усугубил мою принципиальную позицию с отказом переделать.

Плохая отметка на мое настроение никак не повлияла, потому что его уже испортили новости Риты. Из универа я вышла погруженная в свои мысли, но быстро забыла обо всем, увидев Алекса. Он стоял возле дверей с прискорбной физиономией и косился на часы. Я выходила позже остальных, он заждался, но мне ничего не сказал. Нежно поцеловал в щеку и забрал папку, в которой лежала причина моей плохой отметки.

— У тебя все хорошо? — поинтересовалась я, заметив по дороге к машине, что он чем-то озадачен.

— Вполне, а у тебя? — как-то слишком внимательно задержался на моем лице. Обычно так смотрят, когда что-то сказать хотят, но не решаются.

— Ну… Тоже все хорошо, если не считать некоторых нюансов, но это к делу не относится, — отмахнулась я и хотела открыть дверь авто, но Алекс придавил ее своим телом, не дав мне залезть внутрь.

— Я сам решу, относится, или нет, — произнес, хмурясь. — Говори, о каких нюансах речь?

— Хорошо. Открой папку, — я пожала плечами и терпеливо наблюдала за тем, как Алекс повиновался, открыл папку и нашел свой портрет.

Конечно, у него была не такая яркая реакция, как у Молчуна. Если тот светился радостью, то Вестник лишь с интересом разглядывал свое изображение, не бросаясь ко мне с поцелуями.

— Нравится? — уточнила я.

— Похож, — сдержанно ответил он.

— Мне за него двойку влепили, — сообщила я и хмыкнула, наблюдая, как лицо Алекса перекосило.

— Это еще почему? Я же красавчик! — возмутился он, и показал его мне. — Разве не так?

О, ну таким мне Вестник нравился больше. Его гейзер эмоций не мог не веселить.

— Так, — я кивнула. — Красавчик, но есть одно маленькое «но». Ты не похож на кувшин.

— А причем тут кувшин? — он более внимательно посмотрел на портрет, будто пытался найти на своем лице острый носик или ручку.

— Потому что было задание нарисовать кувшин, а я думала о тебе и вот… Мой бунт был наказан, — я улыбнулась. — Преподаватель влепил двойку, потому что переделывать я отказалась.

— Передай ему, что он ничего не смыслит в современном искусстве, — Алекс притянул меня к себе и захватил губы в нежный плен. — Это все, что тебя беспокоит? — шепнул, сжимая мне бедра.

— Да, про остальное я говорить не намерена. Это уже личное.

— Мы вроде бы говорили, что ничего личного быть не может. Или ты забыла?

— Это не мое личное, а подруги. Считаю себя не в праве обсуждать ее за спиной. Просто переживаю.

— Ясно, — он потерял интерес и открыл передо мной дверь. — Прошу.

Юркнув в машину я принюхалась, не сразу поверив своему нюху. В салоне витал аромат женской туалетной воды, показавшийся мне знакомым. Подумав, что повеяло с улицы, не стала себя накручивать, хотя в голове мелькнула мысль про другую женщину.

Алекс вел себя, как ни в чем не бывало. Такой же ласковый, как обычно, только немного в себя уходил, но для него это нормально. Не скрою, фраза Риты про множество женщин возымело эффект и возводило под собой почву для подозрений, которая мешала мне расслабиться.

Если бы в наших с Вестником отношениях было бы чуть больше конкретики, быть может, я бы не так нервничала, но будучи неосведомленной в его планах, погрязла в ревнивых мыслях. Я не знала, кем была для него, помимо матери его сына. Он не скрывал, что сплавит меня за границу и не делился своими планами. Кроме того, что он не хотел уходить из криминала, я ничего не знала. Вполне возможно, все будет так, как говорила Рита: я уеду, а Вестник заведет себе новую любовницу, и будет отсылать мне алименты, изредка видясь с сыном. Или никогда.

— Ты что-то спросить хочешь? — Вестник заметил мою напряженность и на светофоре повернулся ко мне, изучающе рассматривая.

— Нет. Просто устала немного. Куда мы едем?