Фемида его любви

— Ты молодец, — похвалил меня, когда я закончила обрабатывать рану, — теперь ее нужно зашить. Он облизнул губы и затуманено взглянул на меня. В очередной раз невольно залюбовалась пухлыми губами. Они красивые, с чувственными изгибами. Нет, я бы точно его нарисовала. Я любила писать портреты и часто выходила в город на проспект, наблюдая за прохожими. Находила подходящее лицо и писала. У меня хорошая память. Достаточно нескольких минут, чтобы запомнить досконально каждую черточку.

Мы снова пересеклись взглядом, когда я неуверенно взяла в руки иглу. В этот миг я заметила странные перемены в прежде непробиваемом выражении лица, словно его владелец хотел передумать.

—Тебе бы обезболивающее, — тихо произнесла, потупляя взор и потянулась к ране, — наверное, будет больно, потерпи. Я ни разу этого ее делала и буду мучить.

Руки меня не слушались, они ходуном ходили, будто я после бодуна. Но мне нужно собраться. Зашить эту чертову рану и закончить мытарства. Мама учила меня шить, нужно представить, будто зашивала дыру на кофте. Странную дыру. Сама по себе рана была непонятной. Вокруг нее образовалась гематома и мне было жутко представить, что ощущал Алекс всякий раз, когда я дотрагивалась до его живота.

Нет, не смогу. Это выше моих сил, я не смогу… У меня началась паника.

— Шура, ты справишься, — устало шепнул и большим пальцем подцепил меня за подбородок, вынуждая посмотреть на себя, — я крепкий орешек, не бойся.

Затем случилось то, чего я никак не прогнозировала — он меня поцеловал. Жадно припал к моим губам, словно умирающий от жажды путник к заветному роднику. Впился в меня, притягивая к себе за затылок и углубил поцелуй. Сама того не ожидая я ответила, позволив нашим языкам устроить адскую пляску, переплетаясь в интимном ритме до слабости в ногах.

Вот уж правду говорят: поцелуй с незнакомцем — это рулетка. Или затянет или как бабка отшепчет. Меня словно током обожгло. От неожиданного напора перехватило дыхание и я позволила этому воплощению бесцеремонности терзать мои губы, словив в этом немыслимый кайф.

Алекс отстранился прежде, чем до меня окончательно дошло, что произошло. Теперь в этой комнате тяжело дышали двое.

— Вместо обезболивающего, — как ни в чем не бывало пояснил свой мотив и кивнул на рану, — а теперь шей. Начинать лучше с середины. Давай, я готов.

Дьявол. Он самый натуральный искуситель. Змей, который подкупил мою всегда спящую ипостась, и та заговорщическим шепотом мешала мне сосредоточиться и делать стежки. После неожиданного поцелуя во мне что-то щелкнуло и внутри проснулись новые ощущения. Незнакомые, трепетные, сокровенные. Голодные. Захотелось дотронуться до горящих от щетины губ и еще раз распробовать губы дикаря, которые подарили мне поцелуй. Кажется, мне понравилось, но не успела распробовать. Хотелось еще…

Одурманенная наглым поцелуем я не сразу заметила, что Алекс с интересом наблюдал за мной. Он с ехидной насмешкой ждал, пока я вернусь в реальность:

— Оставление в опасности — это статья, — тихо произнес.

— Что?

— Я все ещё нуждаюсь в медпомощи, Шура, пока ты кайфуешь от поцелуя, как наркоманка от чека. Тебя что, не целовал никто ни разу?

После порции язв чувство прострации меня резко покинуло и ушатом ледяной воды окатило реальностью. Мигом вспомнила, где нахожусь, с кем и что от меня требовалось.

Да, Алекс, ты прав. Меня еще никто не целовал. ТАК никто не целовал.

— Не делай так больше. Это неуважительно, — тихо произнесла и устремила внимание к ране, пока внутренний голос не обрел способность прокричать вслух «повтори еще».

Прикусив язык, начала шить. Саша больше меня не трогал. Только подбадривал и контролировал процесс шитья его тела. Оказалось, зашивать раны на человеке не так уж и сложно. Не знала, какие шрамы останутся у мужчины от моей медицинской помощи, но кровотечение мы остановили.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила, умываясь после сложных манипуляций. С меня семь потов сошло.

— Лучше, чем было. Обезболивающее помогло, — этот обольститель подарил мне обаятельную улыбку и подмигнул, но следом скривился — забыл, что бровь мы тоже зашили.

— М-м-м, — промычала я, думая, что ответить и почувствовала что-то под ногами. Посмотрев вниз, увидела брелок от своего крокодильчика. Незаметно покосилась на Алекса: тот не следил за мной. Воспользовавшись случаем, я толкнула ключи под раковину и обернулась:

— Саш, скажи мне, теперь ты отпустишь меня домой?

9

Он не торопился с ответом. Глянул так, словно я сумасшедшая, попросившая его о невыполнимой услуге. Будто не домой просилась, а велела забронировать ближайший рейс до Марса. Разве я много хотела? И так помогла ему, привезла к друзьям, рану обработала. Один бы он точно загнулся. Неужели в этом человеке нет ни капельки сострадания и чувства благодарности?!

Зачем я ему нужна? Ради выкупа? Вряд ли, уже давно бы заикнулся. Убить? Мог бы это сделать сразу. Девочка для развлечений? … Ему точно уж не до сексуальных утех, едва на ногах стоял, наоборот, обозначил своим бывшим сокамерникам, что я с ним и меня трогать нельзя. Тогда что?!