Феминиум

После госпиталя Андрес направился на виа Оталора, где располагалось столичное управление полиции. Ничего не поделаешь. Там интересовались совсем иными аспектами происшествия, чем у Святой Троицы. Несомненно, имело место покушение на убийство (к счастью, служащий особняка остался жив, хотя до сих пор не мог сказать ничего внятного, у него были повреждены голосовые связки), а донья Исабель и ее спутники были свидетелями. Правда, епископа Нуэва-Вальдивии, сняв первоначальные показания, больше не тревожили, а вот Андреса и прочих вызывали. По понятным причинам, дело сохранялось в строжайшей секретности, как со свидетелей, так и с группы, выезжавшей на место происшествия, взяли подписку о неразглашении, а следствие вел непосредственно коррехидор Арауканы дон Мануэль Сапатеро.

Этот человек, слывший грозой столичной преступности, на первый взгляд производил впечатление типа, привыкшего решать проблемы с помощью рыка и кулаков, но Эрсилья, побеседовав с ним, убедился, что тот – специалист вполне компетентный.

Сейчас он мрачно дымил сигарой у окна в своем кабинете.

– Не успел предупредить, извини, дон Андрес. Дело у нас забрали.

– Куда?

Впрочем, Эрсилья и без того догадывался, каким будет ответ.

– В управление имперской безопасности. Они там будут землю рыть, чтоб узнать, кто свел с ума этого прелата… и нароют… – как и положено полицейскому, Сапатеро никогда не сказал бы доброго слова о конкурирующем ведомстве. – Вполне могут представить козлом отпущения… этого… Карлоса. Якобы от его удара у нунция в башке все и перемкнуло.

– Но Карлос ударил Йорека уже после того, как нунций впал в безумие.

– Ну и что? Зато виновный будет найден, и можно избежать сложностей в отношениях с Ватиканом. А мы, получается, тянем дело. Еще бы! Мы всю неделю проверяли каждого, кто общался с Йореком, а их было немало. Потому что просто так люди с ума не сходят.

– Доктор Тлалок говорит…

– Знаю я, что он говорит. Беседовали. Следов воздействия наркотических веществ в организме пациента не обнаружено. Он даже не курил! – В голосе дона Мануэля слышалось то ли недоумение, то ли презрение. Европейское представление о никотине как о первопричине едва ли не всех бед здесь не приживалось, в Испании Американской большинство взрослых мужчин были заядлыми курильщиками. – А чтобы подвергнуть человека гипнозу, надо с ним хоть какое-то время плотно пообщаться. Хотя, конечно, гипноз – для нашей работы – слишком уж экзотичный прием. Лично я бы предпочел, чтоб это оказался какой-то неизвестный наркотик.

– Но это может быть просто болезнь. Ликантропия.

– Если б тут не несло политическим скандалом, я бы согласился с диагнозом Тлалока. Болезнь. Смена климата, непривычная пища и так далее. Но дело-то и впрямь политическое. Могу понять чиновников из министерства, – с неохотой признал Сапатеро. – И есть в нем что-то нечистое. В прямом смысле. Считай меня суеверным стариком, дон Андрес, но на твоем месте я бы постарался изгнать беса.

– Я пытался. Со всем тщанием. Ничего не получилось.

– Что ж, нунций – еретик, может, на него наш экзорцизм не действует… А вызывать священника старого обряда мы не можем – от секретности ничего не останется.

В словах коррехидора было нечто важное, но что именно – Эрсилья затруднялся определить. Его посетила другая мысль.

– Дон Мануэль! Не могли бы вы дать мне список тех, кто вступал в контакт с Йореком? Я тоже мог бы проверить их… по церковным каналам.

Коррехидор хмыкнул.

– Это конфиденциальная информация… и выдавать ее в любом случае противозаконно. Не говоря уже о том, что мы больше не ведем дело. Но… интересы истины важнее ведомственных интересов… да и Марика о тебе хорошо отзывалась… я дам тебе распечатку.

Эрсилья не сразу сообразил, что речь идет о Марии. Ну да, она ведь раньше работала в полиции. Хотя, возможно, это был лишь предлог, чтоб вставить шпильку имперской безопасности.

У выхода из управления викария поджидала машина доньи Исабель, но там был только Карлос.

– Епископ задерживается на совещании, велела тебя забрать, – сообщил он, когда Эрсилья приоткрыл дверь. А потом добавил: – И это… спасибо.

– За что?

– Если б ты не заорал тогда, он бы мне глотку перервал, как тому бедолаге.

По всему было видно, что Карлосу неловко. Облажаться в такой момент… ну, почти облажаться…

А Эрсилья и сам не знал, почему он заорал. «Нельзя смотреть волку в глаза» – старое убеждение его европейских предков. Бог знает, почему это поверье всплыло в памяти. К тому времени, когда прапрадедушка переселился в метрополию, в Испании Европейской и волков-то не осталось.

– Ладно, – сказал он. – Поехали.

– Флорида, земля святого Понтия, была и остается испанской территорией!