Феминиум

В человеческом обличии Тамасулу запрещено проливать кровь, он ни разу никого не ударил ножом, даже не поцарапал. Его хранитель – иное дело. В Шибальбе не действуют законы срединного мира. И он налетает на сокола, стремясь рассечь его пополам. Солнечные стрелы бьют в ответ, и первая атака заканчивается, не принося чакицаму успеха. Но он не отступает. Он в своем доме, здесь он сильнее всего, а сокол, наоборот, ослаблен. И запас солнечных стрел не бесконечен. Не удалось убить противника одним ударом – можно измотать, обескровить, лишить оружия и только после этого добить.

Они бьются во мраке, освещаемом вспышками стрел, но вспышки эти становятся все реже. И освещают тень дерева, на ветки которого нанизаны черепа противников калку. И если есть у этой битвы свидетель, он может различить при всполохах фигуру человека со скованными руками. Он там, внизу, на самом дне преисподней, где ниже нет ничего – если этот колодец вывернуть наизнанку, будет гора, ведущая в Верхний мир. Но здесь это колодец, и обессиленный битвой и тьмой сокол падает во тьму, а чакицам, описывая круги, снижается вслед за ним, чтобы растерзать.

…и попадает в ловушку. Из мрака вырывается ягуар и в прыжке обрушивается на адского нетопыря. Вот почему перерожденный шаман считается самым сильным. Ибо Творец, Владыка людей Нгенемапун, правящий в Вену Мапу, имеет двойственную природу. Он мужчина и женщина, старик и юноша, свет и тьма. Сокол – птица солнца, но ягуар – зверь ночной. Даже если шаман избрал путь Верхнего мира, небо имеет дневную и ночную стороны, и ночной нагуаль свободен во мраке. И разве Шкик, непорочная дева, родившая Солнце и Луну, не была дочерью владыки Шибальбы?

Ягуар на дне колодца терзает чакицама, а сокол, разбив оковы, уносит человеческую душу ввысь.

Группа медиков из Рима подоспела как раз к тому моменту, когда Владислав Йорек пришел в себя. Как и следовало ожидать, его заболевание приписали резкой смене климата. Доктор Тлалок догадался в разговоре с европейскими коллегами ни разу не упомянуть ликантропию. Нервный срыв – понятие очень удобное. В свою очередь, Йорек ни словом не упомянул, посещали ли его во время болезни какие-нибудь видения.

Тем не менее Йореку было рекомендовано незамедлительно покинуть Араукану. По состоянию здоровья. О том, последует ли какая-нибудь замена, соответствующие инстанции промолчали. Так что можно было сделать вывод: первая попытка контакта между Ватиканом и Арауканой закончилась неудачей. Имперские и мировые СМИ его и сделали.

Андрес вовсе не был в этом уверен.

Он сопровождал Йорека до аэропорта Арауканы. Разумеется, Шкик там не было. Йорек – сильный человек, сохранил рассудок после пережитого, но встреча с перерожденным шаманом для него – это уже слишком.

– Вы – секретарь де Оливейры, – сказал нунций, когда они ехали в медицинском микроавтобусе. Йорек уверял, что может сидеть, но римский доктор настоял, чтоб прелата перевозили в лежачем состоянии.

– Да, – Эрсилья заметил, что Йорек не назвал сан доньи Исабель, но решил не цепляться.

– Кажется, я вас уже видел.

– На пресс-конференции. Я также должен был сопровождать донью Исабель на встречу с вами, но, к сожалению, она не состоялась.

Желто-карие глаза Йорека взглянули на него пристально (теперь в них можно было смотреть без опасения). Похоже, Эрсилья все же допустил бестактность. Не стоило напоминать Йореку о его болезни.

Он не может помнить, как рычал и рвал зубами человеческое горло. Обе души двоедушника не сообщаются между собой, так уверяют справочники. Впрочем, медик сказал бы, что босоркун – это всего лишь человек, страдающий раздвоением личности, и старые славянские суеверия – это дилетантские попытки описать эту болезнь.

Неважно. Важно, сохранила ли его человеческая душа воспоминания о похищении. Или это показалось ему болезненным бредом? Он о многом мог бы поведать Андресу, ибо викарию часть истории осталась неизвестна. Но сам он не скажет, а Эрсилья не спросит.

– И зачем вы собирались со мной встретиться?

– Например, поговорить о творчестве Кохановского. Но случай так и не представился.

– Ничего, – спокойно произнес Йорек, – может, еще представится. Лет через десять. Или двадцать. Когда вас назначат посланником в Ватикан.

Донья Исабель еще была на совещании в матриархате. И Андрес после возвращения из аэропорта встретился со Шкик в небольшом кафе, одном из многих, где обедали чиновники и священники Арауканы. Он хотел еще раз выслушать историю спасения преподобного Йорека, и, как в прошлый раз, ему показалось, что лхамана о чем-то недоговаривает. Ничего не поделаешь, есть вещи, о которых шаман, даже если это друг, не скажет никогда. Это как тайна исповеди.

– Интересно бы знать, какое объяснение нашла произошедшему имперская безопасность, – сказал он.

– Пусть думают, что хотят. Мы свое дело сделали. Надеюсь, что так или иначе полиция или имперская безопасность выйдут на «Никах». Теперь, когда Тамасул их больше не прикрывает…