Фемистокл

Фемистокл пожимал протянутые руки, кого-то обнимал, кого-то хлопал по плечу. Он всем улыбался, всех хвалил. Он видел, как храбро сражались спартанцы, ведомые Еврибиадом, как от них не отставали сикионяне и трезенцы. Он не мог не похвалить гермионян, левкадян и амбракиотов. У стирейцев было всего две триеры, но и они мелькали в самой гуще вражеских кораблей. О таком мужестве нельзя не сказать, как и о доблести эпидаврийцев, оказавшихся в окружении у мыса Киноссема, но не растерявшихся и потопивших три вражеских корабля.

А где храбрец Аминий? Он, видят боги, достоин лаврового венка! Такого же венка достоин и Поликрит, наварх эгинцев! А где Эоситей, наварх мегарцев? Его триера еле держалась на воде от множества повреждений. Фемистокл велел ему покинуть сражение, но Эоситей отказался. И значит, достоин высшей похвалы!

Увидев в толпе воинов-коринфян Адиманта, Фемистокл подошёл к нему и, тряся за плечи, со смехом промолвил:

- Ты так рвался к Истму через Мегарский пролив, Адимант, что привёл египтян в ужас и обратил в бегство!

Все вокруг засмеялись.

Потом Фемистокл обнял Ксантиппа, который проделывал столь рискованные манёвры на своей триере, вклиниваясь между вражескими кораблями, что казалось загадкой, как он остался жив сам и не погубил корабль.

- Не иначе кто-то из морских богов покровительствует тебе, Ксантипп! - восхищённо промолвил Фемистокл.

- Триера называется «Амфитрита»[141], - заметил кто-то из афинян. - Значит, сама супруга Посейдона положила глаз на нашего Ксантиппа!

Опять зазвучал громкий смех и посыпались шутки.

Не остался без похвал Фемистокла и афинский наварх Клиний. Его корабли были связующим звеном между центром эллинского флота и фланговыми триерами пелопоннесцев. Похвалил Фемистокл и наварха Мнесифила, хотя тот и потерял в сражении свой корабль.

- Ты сумел уцелеть в труднейших условиях боя, цепляясь за жалкие обломки, плавающие на воде. Это тоже проявление немалого мужества, друг мой. Нужно уметь побеждать, но и выживать тоже надо уметь!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая. БЕГСТВО ЦАРЯ ЦАРЕЙ

Ночь эллины провели без сна, готовясь к новой битве.

Среди военачальников почти все были уверены, что Ксеркс, взбешённый столь тяжким поражением, с наступлением нового дня непременно бросит свой флот в Саламинский пролив, чтобы возобновить сражение. Благо теперь персидские навархи имели представление о морской тактике эллинов, принёсшей победу.

Когда на востоке занялась заря, эллинские триеры вышли в море и расположились в боевом порядке между побережьем Аттики и мысом Киносура.

На этот раз оттянуться глубже в пролив эллины не могли по двум причинам.

Во-первых, островок Пситталею по-прежнему удерживали афинские воины из филы Антиохиды во главе с Аристидом. При отступлении эллинского флота в глубь Саламинского пролива над отрядом на Пситталее могла нависнуть угроза окружения и полного уничтожения. Во-вторых, эллины, по совету Фемистокла, намеревались не заманивать персов в узкую горловину пролива, но атаковать их корабли, едва те поравняются с Пситталеей. Чтобы обойти остров, варварам неизбежно придётся разделить свои силы для прикрытия прохода между Пситталеей и мысом Киносура. А это даст возможность эллинам сражаться с врагом на равных, по крайней мере, в начале битвы.

Ободрённые вчерашней победой, они спокойно ждали появления персидского флота.

Тыл эллинскому флоту прикрывали триеры коринфян и мегарцев, стоявшие у островка Фармакусса.

Взошло солнце. Однако корабли варваров не выходили в море. Ожидание тянулось почти до полудня. Наконец на триере Фемистокла пропела труба, по сигналу которой эллинский флот вернулся к своим стоянкам. Часть кораблей направились к Пситталее, чтобы забрать воинов Аристида. Предводители эллинского флота торжествовали: боевой дух врагов был сломлен!

Собравшись на совет, эллинские военачальники стали решать, что делать дальше. Хотя они, как обычно, собрались в шатре Еврибиада, но негласное главенство теперь безоговорочно принадлежало Фемистоклу. Еврибиад по-прежнему председательствовал на совете, однако он прежде всего прислушивался к тому, что говорил Фемистокл.

А тот предложил послать самые быстроходные корабли к Геллеспонту, чтобы разрушить возведённые Ксерксом мосты.

- Таким образом, - заявил Фемистокл, - мы поймаем Азию в Европе. Потомки до скончания времён будут прославлять нашу находчивость и доблесть, а варвары получат на будущее такой урок, какого не забудут никогда.

Почти все военачальники бурно поддержали идею Фемистокла.

Лишь немногие помалкивали, явно не одобряя услышанное. В числе этих немногих были Еврибиад и Адимант.