Фемистокл

Однако в Лакедемоне и Коринфе правящая верхушка знати считала, что войну с персами следует прекратить. Коринфяне не скрывали того, что им совсем не по душе желание афинян укрепиться на Геллеспонте, а также во Фракии, где когда-то те владели золотыми рудниками. Коринфяне сами имели виды на приморскую Фракию, откуда они вывозили лес для строительства кораблей. На полуострове Халкидика находились принадлежащие Коринфу медные рудники.

Правители Лакедемона никогда прежде не вели войн в такой дали от Спарты. Они никогда не стремились к захвату торговых путей, поскольку по спартанским законам торговля не являлась занятием, достойным свободных граждан. В Спарте правили прагматики, для которых господство в Пелопоннесе было гораздо важнее владычества над всей Эгеидой. Изгнав персов из Эллады, спартанцы вовсе не собирались сражаться за свободу азиатских греков. Самые здравомыслящие из лакедемонян сознавали, что персидский царь и после всех поражений в состоянии вести войну ещё много лет, опираясь на поистине неисчерпаемые людские ресурсы своего огромного царства и на неисчислимые сокровища в казне Ахеменидов. У спартанцев же не было денег и на содержание того небольшого флота, что у них был. Но добыча, взятая при Платеях и Микале, вскружила голову тем из спартанских военачальников, которые желали расширить гегемонию Лакедемона за пределы Эллады. Громче всех об этом говорил Павсаний, слава которого гремела по всей Элладе.

Леотихид, вернувшийся в Спарту, всячески поддерживал Павсания, говоря, что воевать нужно с варварами, а не с аргосцами, критянами и фиванцами. На Востоке собраны все сокровища мира, а спартанцы из поколения в поколение ведут войны с соседями за каменистые бесплодные земли и за то, чтобы удержать города Пелопоннеса в созданном Спартой Эллинском союзе.

- Сражаться нужно за золото, за плодородные земли, а не за гегемонию над слабыми и бедными городами Пелопоннеса, - говорил Леотихид своим друзьям и родственникам. - Спарта неслыханно возвысится, победив не Аргос, но царя-ахеменида на его же собственной земле!

Спартанские эфоры не могли заткнуть рот Леотихиду и не могли настроить Павсания на мир с Персией, но они и не винили их за воинственность, помня о заслугах перед отечеством. В конце концов, Леотихид и Павсаний не нарушили приказов, прекратив преследование разбитого врага. А вот неповиновение Ксантиппа сильно обеспокоило эфоров. Афиняне явно стремились затянуть войну с персами и взять на себя роль покровителей ионян, карийцев и эолийцев.

Спартанцы объявили о созыве синедриона. В Коринф прибыли представители эллинских государств, воевавших с персами. Афинян представлял Фемистокл.

На синедрионе посол Лакедемона предложил путём тайного голосования утвердить постановление о прекращении военных действий с персидским царём и его союзниками.

Фемистокл, поняв дальний прицел правителей Спарты, тут же внёс встречное предложение о роспуске Коринфской лиги, ведь она была создана для войны с Ксерксом.

Если, по мнению спартанских эфоров, для Эллады больше не существует угрозы со стороны персидского царя, значит, и Коринфский союз больше не нужен.

Спартанцы и коринфяне начали спорить, не желая распускать Коринфский союз.

Фемистокл хитро затягивал спор, ставя своих оппонентов в тупик вопросами. Кого же всё-таки опасаются правители Коринфа и Спарты? Неужели Аргоса и Керкиры? А может, афинян, флот которых ныне сильнейший в Элладе?

Поскольку Фемистокл был недалёк от истины - в Спарте и Коринфе действительно думали сначала сокрушить Керкиру, а потом заняться ослаблением Афин, - их представители предпочли вновь заговорить об угрозе с Востока. Мол, Ксеркс вполне может затеять новый поход на Элладу, и Коринфский союз является единственной силой, способной остановить варваров, доказательством чего явились недавние победы эллинов на суше и на море.

- Таким образом, угроза персидского вторжения не исчезла полностью, - продолжил спор Фемистокл. - Враг разбит, но не повержен. И значит, успокаиваться рано! Если флот и войско Коринфского союза способны побеждать варваров, так не лучше ли продолжить войну и во имя всех понесённых жертв отбросить персов подальше от Эгейского моря и от проливов в Пропонтиде. Азиатские эллины, обретя свободу, станут своеобразным заслоном для нас при любой попытке варваров двинуться в Европу. По-моему, это лучший исход в войне.

В результате на тайном голосовании большинством голосов возобладало мнение о продолжении войны с персидским царём.

В итоге о самоуправстве Ксантиппа спартанцы и коринфяне предпочли вообще не говорить, видя, что союзники горят желанием освободить азиатских греков от персидского владычества.

Однако проницательный Фемистокл понимал, что рост могущества и популярности Афин среди ионийцев не по душе правителям Спарты и Коринфа.

Вернувшись домой, Фемистокл собрал на заседание архонтов и пританов.