Феникс

ГРУЗОВИК КАЧАЕТСЯ, когда мы едем по ухабистой пустынной дороге, ящики с продовольствием и военными припасами, угрожают обрушиться на нас в любой момент. Мы нашли в ящиках укромный уголок и удобно там устроились, раз уж пробудем здесь как минимум день, а то и два. В одном из ящиков с припасами я нашла несколько ламп, и Эш разжег свет в них от прикуривателя к сигаретам. Свет от огня, разливающийся вокруг нас мягким оранжевым свечением, напоминает мне немного о горящих домах из шлакоблоков в Блэк Сити. Дом. Больше мне его не увидеть. Больше нет дома, некуда возвращаться.

Атмосфера внутри кузова удрученная. Мы все еще переживали из-за того, что сделали с Сигуром в депо. Могу себе только представить тот ужас, который он переживает сейчас. Запрут ли они его, так же как и Полли в тюремной клетке? Меня охватывает нестерпимая печаль. Сколько еще друзей и членов семьи мы потеряем, прежде чем этот конфликт закончится?

Эш сидит, глубоко задумавшись, напротив меня, его ноги вытянуты, а глаза закрыты. Я знаю, он переживает за Сигура, но он не сказал мне ни единого слова с тех пор, как мы забрались в грузовик. Это больно, что он не хочет мне довериться, но может быть ему просто нужно время. Я это понимаю.

Вздохнув, я ищу в ящиках с едой бутылку воды, но меня сбивает приступ тошноты. Я хватаюсь за живот, жду, когда меня отпустит. Меня то и дело мутит целый день, я подозреваю, что это вирус Разъяренности.

Элайджа удивленно поднимает брови, глядя на меня:

— Ты в порядке?

Глаза Эша резко открываются.

Мне хочется убить Элайджу.

— Я в порядке, спасибо. Просто немного укачало.

Элайджа смотрит на меня извиняющимися глазами, понимая, что влез туда, куда его не просили.

— Выглядишь очень бледной, — говорит Эш, подходя ко мне. Он прикладывает руку к моему лбу. — Ты вся горишь. Тебе нужно прилечь.

— Я в порядке, правда, — говорю я. Мои слова прозвучали бы убедительнее, не будь я вся мокрая от пота.

Эш ищет в ящиках какую-нибудь одежду и вытаскивает несколько мундиров Стражей и зимних черных пальто, а потом раскладывает их на полу. Я ложусь на импровизированный лежак, и он кладет мою голову себе на колени, и поглаживает мои волосы.

— Сожалею по поводу Сигура, — говорю я.

Его рука на секунду замирает, а потом он продолжает ласкать мои волосы.

— Эш...

— Я не хочу сейчас говорить об этом, — отвечает он.

Я смотрю на него, но не могу пробиться сквозь эту безмолвную стену.

Элайджа приносит бутылку воды и Эш выхватывает её у него из рук.

— Я сам, — говорит он.

Что происходит между этими двумя? Эш открывает крышку и придерживает мою голову, пока вливает воду мне в рот. Мне удается сделать всего несколько глотков, прежде чем выплюнуть её обратно.

— Прости, — шепчу я.

Эш убирает мои волосы назад, когда меня снова тошнит. Элайджа кривит губы, но ничего не говорит, хотя он имеет полное право высказаться. Вместо этого он роется в ящиках, пока не находит какие-то крекеры.

— Это должно успокоить желудок Натали, — говорит он, суя крекеры Эшу.

В течение следующего часа, Эш поит меня водой и кормит крекерами, пока Элайджа пытается убрать весь тот беспорядок, что я сотворила. Эш делает импровизированную подушку из мундиров и промакивает мой лоб влажной тряпкой, проверяя удобно ли мне. Он выглядит таким обеспокоенным, ему кажется, что меня разрывает на части. Как же он отреагирует, когда узнает, что у меня вирус? Это его убьет, я уверена.

Тошнота, наконец, проходит, и я сворачиваюсь калачиком рядом с ним.

— Я люблю тебя, — говорю я ему.

Он судорожно вздыхает, будто эти слова причиняют ему боль.

— Я тоже люблю тебя, — тихо говорит он. — Всем сердцем.

Мы едем в молчании. Иногда Эш проводит большим пальцем по моей ладони, не осознанно рисуя два сердца на ней. Одно для него и другое для меня. Сколько времени у нас осталось? Сколько таких мгновений в руках друг друга? Мне кажется это таким несправедливым — нам так мало было отмерено быть вместе. Но все эти украденные мгновения, с украденным сердцем. Может так природа пытается восстановить равновесие?

В течение следующих нескольких часов, качка фургона уже не так заметна. Температура внутри падает на несколько градусов, давая нам понять, что мы покинули Бесплодные земли и добрались до Провинций. Элайджа зевает от усталости и скуки. Я поднимаюсь, чувствуя себя чуть лучше, и нахожу свежую одежду — форма гвардейцев Стражей для меня слишком большая — и переодеваюсь. Неожиданно я вспоминаю, что забрала свои документы и таблетки для сердца в лагере, лаборатории Бесплодных земель. Я выгребаю все из штанов и перекладываю в сумку.

— Итак, как мы собираемся выручать Сигура? — говорю я. Пришло время обсудить это.

— Никак, — просто говорит Эш.

— Но он твой Кровный отец.

— Он бы не хотел, чтобы мы прерывали задание, — отвечает Эш.

— Но...

— Я больше не собираюсь говорить об этом, Натали, — Он тверд в своем решении. — Мы не будем его спасать. Именно этого ждет от нас Пуриан Роуз.

Эш натягивает на себе одежду, будто собирается спать. Разговор окончен.