Феникс

— Вы правы, но не совсем. Я мечтаю подарить эсперейцам возможность как бы выходить из себя на простор личности другого. Но расстаться со своим обликом навсегда вряд ли кому придет в голову.

— Особенно репликантам — мы ведь мечтаем о встрече…

Повторял ли еще с кем-нибудь Лер подобный опыт, Радов не знал. Похоже, что нет, иначе уже были бы видны плоды его выдумки. Вот и сейчас Лер, конечно, вспомнил о том дне.

Кивнув ему, Радов взял Лию под руку, и они пошли к терролифту.

— Люблю гостить у реплицированных, — призналась Лия, оглядывая его жилье. — У вас шкафы с настоящими книгами, а это так необычно. У Таха Олина живет реплицированная собака — черный пудель, и дети со всего города приходят посмотреть на нее. Когда я наблюдаю жизнь репликантов, вижу, что их прошлое не менее удивительно, чем настоящее. Пусть оно было наполнено страданиями, но в нем можно найти и много прекрасного. Однако люди вашего времени часто не умели ценить того, что предлагала жизнь.

— Да, у большинства из нас не был задействован тот орган, который вы называете сенсовитом, — орган чувства жизни. К сожалению, чаще всего он начинал работать лишь в отдельных случаях, в основном, — у стариков, на пороге смерти. Да и наслаждаться было некогда — нужны были действия. Если бы не они, век репликации вряд ли наступил бы. Религиозные обещания потустороннего мира сбивали человека с толку, не открывали ему великой истины, что творец будущего — он, а не абстрактный высший разум.

Лия села за инкрустированный столик, провела ногтем по глянцево-блестящему боку керамической вазы с расписной птицей. То, о чем сейчас говорил Радов, Лия знала еще со школьных лет. Ей хотелось иного откровения. Надеяться на это было слишком, но все- таки она ждала.

— До сих пор не могу понять, — сказал Радов, — как удалось соединить мой реплиген с энергоматрицей?

— В это и не надо глубоко зарываться. Мой учитель говорит: глубокие знания — это хорошо, но из сверхглубокой скважины может хлынуть фонтан нефти.

— По-моему, для того и бурили, а не ради самих скважин.

— Это сказано в духе образности вашей эпохи. Сейчас же речь о том, что вы еще не прошли все ступени…

— Короче, не дорос до ваших знаний?

— В какой-то мере.

— И на том спасибо.

— Не обижайтесь, всему свой срок.

— А если на следующем КО мне захочется навсегда уснуть?

— Исключено. У вас слишком высокий биопотенциал: сужу по вашим зрачкам, они всегда чуть шире нормы. Уверяю, вы еще не скоро иссякнете, поэтому успеете узнать и совершить все, что вас интересует и на что способны. Кстати, вы не договорили о двух типах людей в годы Великого Напряжения.

— Так вот, гнуснейшему захватчику противостоял человек духовный, который верил: разум преодолеет сгустившиеся над планетой сумерки. Ложась спать, он тоже не знал, увидит ли утро. Тем не менее, мысли его были о завтрашнем дне. Вы, живущие на Эсперейе, — потомки этого человека, ибо это он, а не захватчик, добился мира на Земле.

— А правда, что даже некоторые ученые того времени думали, будто зло неискоренимо, что оно — один из двигателей жизни?

— Да. Я уже не говорю о так называемых сатанистах, исповедниках зла. Но и те, кто не принадлежал к ним, порой были убеждены, что зло — вторая ипостась человека, без которой он не может развиваться, идти вперед. Считали, что, искоренив зло, человек помрет от скуки. Удивительно было познакомиться с моралью вашего общества, в котором нет главного зла — насилия одного человека над другим.

— Как видите, нам скучать некогда. К тому же зло существует и здесь.

— У нас это называли бы по-иному. Вот ведь как изменились критерии. Восхищает меня и отсутствие суда.

— А мне странно, может ли быть что-нибудь иное, кроме суда собственной совести. Но вы даже не осознаете, как вам повезло. Ведь вы — свидетель первых контактов!

Радов кивнул и вдруг четко увидел ту минуту, когда сидел дома в кабинете, а из соседней комнаты раздался возглас жены: «Скорее, сюда!» Вылетел из кабинета, впопыхах опрокинул табурет в коридоре и застал жену у телевизора. Оказалось, что передачи по всем программам были внезапно прерваны, на экране светилось лицо человека в космическом скафандре. Ничего необычного, разве что одна деталь: человек двигал губами, но его речь странным образом звучала не в телевизоре, а как бы в голове Радова. Пришелец говорил странные слова о том, что сейчас, в эту историческую для человечества минуту Первого Контакта, люди видят самих себя в будущем.

— Это что, вернулись из полета или фантастика? — вырвалось у него.