Феникс

На рыночной площади разворачивался воскресный базар. Через час будет пестро и разноязычно. На стойках засверкают красными и желтыми боками ароматные южные яблоки, вырастут горки виноградных гроздьев, местные корейцы будут торговать сладким луком, грузины — айвой и гранатами. А с порта подбросят заморские ананасы и бананы, рыбу разных сортов, красочные кустарные безделушки. Гали хотелось показать Айке этот праздник красок и форм, но надо было добраться до Салтории не по солнцепеку.

— Мой отец был прекрасным наездником, — сказал он, стараясь хоть чем-то похвастать перед Айкой, чей необычный дар напугал и заворожил настолько, что теперь только и думал о том, как бы поскорее найти повод, чтобы еще раз убедиться в нем. — Он умел на полном скаку пролезать под седлом, ехать, стоя на спине коня. Его даже приглашали на арену и спортивные соревнования, но он смеялся, говорил, что ирригатор должен не скакать по земле, а вгрызаться в нее зубами. Я почему-то запомнил его лучше матери. Отец часто брал меня с собой. Бывало, нахлобучит на меня свою огромную папаху, крикнет: «Уста, джигит!», и мы мчимся галопом.

— Хочу галопом, — капризно выдохнула ему в ухо Айка.

— Погоди, вот выедем за город.

Цок-цок копыта по мостовой. Улицы заполнялись любителями искупнуться в этот ранний час, спешащими на работу бойцами МФВ и вольнонаемными со значками фронта. Широкоплечий парень на вороном коне, в шортах и белой рубашке с закатанными рукавами и девушка в джинсах и голубой тенниске привлекали внимание, их провожали долгими взглядами, и никто не знал, кто они, куда держат путь и как долго еще им быть вместе.

Солнце уже полностью выкатилось из волн, превратившись из алого в золотое. Они ехали побережьем вдоль шоссе, слева от которого тянулась ковыльная степь. Здесь гулял ветер, и Гали с тревогой взглянул на небо: оно стремительно заволакивалось темными облаками:

— Держись! — крикнул он.

Орлик взял галоп. Из встречных автомашин высовывались головы любопытных: слишком живописно выглядели и конь, и всадники. Панамка слетела с Айки, по девушка лишь крепче прижималась к Гали. Простор моря и степи вливался в грудь, переполнял, и Айка бессвязно, упоенно стала выкрикивать все, что сумасбродно вертелось на языке:

— Амазонка в прериях! Эй-эй, где вы, пираты и морские волки! Капитан Блад, пришпорьте коня!

Они промчались километров пятнадцать, когда небо расколола красная молния, громыхнуло, сорвались первые холодные капли. На дорогу вымело шар перекати-поля. Точно живое существо, указывающее путь, он пересек шоссе и понесся влево по тропинке, ведущей к стогу сена. Конь свернул за ним. Когда подъехали, дождь уже хлестал вовсю.

Гали снял Айку с Орлика, вырыл в копне выемку, и Они спрятались в пахучей свежескошенной траве. Приключение так растормошило и развеселило ее, что она без всякой неловкости прижалась к теплому боку Гали.

— Я бы хотела иметь такого брата, как ты, — сказала она, слегка подрагивая от все еще не спадавшего возбуждения от скачки.

— Почему брата? — насторожился он.

— Потому что брат — навсегда. Он рассмеялся.

— Айналайн, — тягуче продышал ей в ухо, вбирая ртом влагу с ее лица и волос, порывисто притянул к себе и ощутил, как напряглось, окаменело ее тело. — Не бойся, все будет ладом. Я никому — и себе тоже — не позволю обидеть тебя. Буков просил не говорить, но я не могу, я просто должен сказать тебе нечто…

— Что именно?

— Знаешь ли, что в ту ночь, после концерта, ты ходила? И даже танцевала! И тебе вовсе не приснилось, что я нес тебя на руках в палатку.

Айка молчала, не веря услышанному.

— С тобой были еще шестеро: тот блондин, что взглядом двигает предметы, еще двое парней и две девушки — одна мулатка, а другая узкоглазая, как я. Буков сказал, что луна имеет над вами власть, но говорить об этом не следует, чтобы лишний раз не травмировать. А мне кажется наоборот — ты должна знать о себе все. Рано или поздно Буков перестанет делать из этого секрет, а пока он проводит наблюдения, исследует вас. Ты и не предполагаешь о своих возможностях, и это несправедливо.

— Ох, Гали, — она судорожно вздохнула, — неужели это и впрямь было?

— Я шел за тобой через весь парк. Ты ростом чуть выше моего плеча, но очень стройненькая. Мне так хотелось подойти к тебе и чтобы ты обняла меня, повисела у меня на шее.

Айка вновь надолго замолчала. Потом сказала задумчиво:

— Значит, не зря мне кажется порою, будто санаторцы в каком-то заколдованном сне. Думаю, и в тебе заложено нечто, о чем ты еще не подозреваешь.

— Что там во мне заложено. Вот никак не могу определиться, мечусь туда-сюда. Чуть было в лапы фортиусов не попал.

— Не спорь, я знаю.

— Айка…

— Что?

— Побывай где-нибудь, а? Только уходи ненадолго. Пока гроза. А потом расскажешь.

Айка не могла успокоиться. Итак, она ходит во сне. Что же мешает ей ходить наяву?

— Гали, расколдуй меня!

Теперь она знала, что встанет на ноги. Вот когда?

— А ты можешь заглянуть на дно океана?

— Конечно, — рассеянно кивнула она. — Но сначала надо бы прорваться туда, где меня, возможно, ждут.