Феникс

Пора. Мне уже подробно расписали наши дальнейшие действия. Кто и в каком порядке сходит на берег, куда мы направляемся после этого, что обязан делать каждый из нас. Уже испытав однажды подлое нападение скелле — и это только после того, как я очнулся, а сколько их было до того — я с искренним вниманием отнесся ко всем предостережениям Сама, почему-то уверенного, что я непременно наплюю на все его рекомендации, едва только сойду с судна. Терпеливо объясняя мне все нюансы, он периодически вздыхал, явно переживая, что его просчитанные объяснения тратятся впустую. И напрасно. Я не видел причин, почему не ориентирующийся в местных реалиях турист должен нарушать, очевидно, выстраданные давним и обширным опытом правила.

Тем не менее пробравшись через запутанный лабиринт яхтенной надстройки, я умудрился опоздать и появился на причале, когда мои новые родичи вместе с охраной уже спустились и вынуждены были остановиться, дожидаясь. Видимо, Сам знал того меня, которым я был раньше, даже лучше меня самого. Впрочем, я не испытывал никакого чувства вины. Великолепное утро. Ни с чем не сравнимый запах реки. Новый чужой город впереди. Возбуждение и любопытство переполняли меня, я не мог себе вообразить, какая опасность может угрожать сильнейшей скелле, которой была моя жена, и мне. В кармане притаились пара кристаллов, на случай если меня не коснется тень чужого искусства — с их помощью я тоже был способен удивить потенциальных нападающих. О предстоящем визите в храм я не беспокоился, и виной тому в который раз были эмоции затаившегося в глубине моей личности забытого меня — похоже, храм вызывал у того меня скорее любопытство, чем какие-либо опасения.

Когда процессия зашагала вперед и вверх по лестнице, я ощутил некую неловкость — вокруг нас двигалась цепь настоящей охраны, призванной не допустить случайного беспокойства моей супруги. Похоже, ее гнев был главной угрозой всему живому вокруг. Как иначе объяснить внезапно обнаруженную на лестнице городскую стражу, энергичными толчками разгонявшую любопытных так, что собственные охранники Сама были вынуждены лишь демонстрировать свою решительность и готовность к действиям на случай, если бы какой-нибудь зевака прорвался сквозь строй городских. Таких, впрочем, не обнаруживалось. В итоге я чувствовал себя кинозвездой, вышагивающей по ковровой дорожке, — со всех сторон ко мне липли любопытные взгляды, по счастью, в массе своей тут же терявшие всякий интерес к моей персоне, и виной тому было присутствие рядом Аны. Вот кого разглядывали тысячи глаз!

Город распахнулся передо мной, стоило наконец преодолеть длинный ряд ступеней. В тот же миг я почувствовал взгляды, которые адресовались персонально мне, невзирая на красавицу скелле рядом. Две девушки в одинаковых длинных темных накидках, молоденькие и любопытные, всматривались в меня так, как будто мы были знакомы. Они стояли немного в стороне от лестницы, положив руки на перила ограждения набережной, — прямые и как будто невозмутимые, но их позы и то, как одна из них повернула голову, всматриваясь, говорили о том, что все их внимание обращено только на меня. Девушки, кстати, были вполне симпатичные, светлокожие, привычного мне уже индейского облика, одна только была немного повыше и с почти земными чертами лица, вторая — невысокая, но с правильной изящной фигуркой.

Я улыбнулся им и в следующее мгновение почувствовал, как словно мигнул, удвоился привычный звон в ушах, который я ощущал в присутствии Аны, — скелле! В глубине души шевельнулся недовольный этим вниманием забытый Илья.

На секунду замерев, я всмотрелся в их лица: может быть, я знал их раньше? Одеты они по-разному, тщательно и аккуратно, но сверху на них явно неуместные накидки, от которых воняло школьной формой. Для служивых скелле они слишком молоды и слишком, как по мне, человечны — я не заметил той высокомерной холодной отстраненности, которая была порой свойственна Ане. В глазах почти детское искреннее любопытство. Вероятно, студенты, живущие до поры в закрытом мирке университета, — в противном случае любая молодая женщина уже научилась бы скрывать свой интерес. Эти же были совершенно непосредственны.

Их лица сначала замерзли, потеряв искренность, затем как будто вытянулись от испуга, все также прикипев взглядами ко мне. С чего бы это? Чего такого ужасного они увидели?

— Студентки. Не обращай внимания, — тихо бросила Ана.

— Ага, — буркнул я, мельком взглянув на супругу: еще решит, что я интересуюсь симпатичными молодыми девушками, и тут же забыл о них, поглощенный чужим городом.