Феникс

Однажды, а именно вчера, когда королевская чета особенно громко ругалась, Карл приревновал жену к новому начальнику стражи, в тот день они долго не могли успокоиться, и муж дошел до того, что обвинил супругу в том, что она все семь лет не желала заводить от него детей, так как не уверена в их дальнейших отношениях. Джулия обиделась, и они наговорили друг другу массу неприятных вещей. А потом раскаялись оба, поняв, что перегнули палку. Карл чувствовал вину за свою несдержанность, Джулия готова была признать, что невольно спровоцировала мужа на ревность и бурные объяснения. В общем, они чуть снова не поссорились, считая свою и только свою вину причиной всех бед. А потом мирились, ах как мирились! Ради одной такой сцены примирения Карл был готов претерпеть и большие муки ревности.

Когда он вышел подышать свежим воздухом, на ходу оправляя одежду, ему вдруг показалось, что откуда-то из каменной ниши раздалось скрипучее хихиканье. Трорнт резко обернулся и чуть не столкнулся нос к носу с трясущимся от неслышного смеха Фобиусом.

– Вы, я вижу, опять помирились, дорогой Карл? Ругаетесь, миритесь. Вы молнии. Точно говорю – две молнии!

– А вам-то что? – Трорнту захотелось пнуть явно шпионившего старичка.

– Везет, везет вам, так вас любят, так… Вы же сегодня сколько гадостей наговорили?.. Прощает – значит любит. Любит. Да. Только что это она вас так любит, ненаглядный вы мой? Подозрительно. Ведь королева – гордость должна иметь. Просто наваждение какое-то. Приворожили вы ее, ангел мой, как есть приворожили. – И с этими словами он скользнул вниз по внутренней лестнице.

– Приворожил! – Это слово оглушило Карла. – Приворожил! Он все знает! – Кровь прилила к лицу, заколотилась тревожной дробью в висках. – Он знает! Знает! А если нет – долго ли адепту Храма Созерцания докопаться до сути? Тем более, после того как он вместе с Джулией играючи разрешил вопрос о Трорнтах.

Чуть ли не скатившись с лестницы, рыцарь ударился о бочку с дождевой водой и окунул в нее голову. Все пропало! Все! Вода довела его до полного оцепенения, нисколько не остудив полыхающий разум. Джулия не должна узнать! На этот раз она не простит! Не поможет ни пять лет ожидания встречи, ни семь лет супружества, даже ребенок. Она просто скажет, что воспитает его одна. Я погиб! Погиб! Не спасут ласки и отчаяние. «Всё, – скажет она, – окрашено теперь в цвет предательства. Как я отличу подлинное от лживого? Когда ты сам околдовал меня, отравив мою кровь и мой мозг?! Заставив глаза принимать черное за белое и расчет за любовь?!» Я проклят! Воистину проклят! Фобриус, чье имя я еще недавно в Элосе произносил с благоговением, человек, принесший спасительный свет в мрачную пещеру изгоя. Теперь он должен будет вскрыть этот нарыв, с беспощадностью исследователя режа мое живое сердце! Сам Огюст, ясное дело, не сможет определить магическое воздействие. Но тогда на помощь придет Аскольд. А может, они заставят решать эту загадку саму Джулию, чтобы она без посторонней помощи догадалась о преступлении.

Эти мысли преследовали Трорнта весь день, ночью он совсем не спал, однако и не вставал с постели, зная о чутком сне жены. Но она все же различила нервное биение его сердца. Карл обнял Джулию, думая о том, что, может быть, делает это в последний раз. К утру он пришел к выводу, что Фобиуса придется убить.

С тяжелым сердцем Трорнт дождался окончания утренней церемонии одевания, мучаясь оттого, что беременность жены еще незаметна.

«Может, мне не суждено будет поглядеть на сына или дочку. Меня просто ушлют в один из отдаленных замков, и никогда, никогда…»

Во время завтрака он был рассеян, еда не шла в горло. Думалось о том, что все это может быть в последний раз. Он почти силой заставил себя проглотить несколько кусков. Пища немного привела его в норму, и Карл позволил себе шутить и говорить глупости.

«Гаситель не должен выдавать себя, – вспомнилась строчка правил. – Наемный убийца никогда не выделяется – он щеголь на пирах, торговец на рынке, ремесленник в квартале мастеров». «Труп на кладбище, – дополнил он список. – А ведь Эльлинсинг до сих пор не женат, хотя, по слухам, имеет уже трех или четырех детей от разных наложниц. Кого он ждет? – Взгляд Трорнта невольно упал на Джулию и вынес приговор. – А еще этот ее мерзкий братик, который смотрит на нее не как на сестренку. Тьфу. Пропасть!»

Оставшись наконец один, Карл в который раз раскинул гадальные палочки и, убедившись, что опасность подкрадывается со всех сторон, отправился в библиотеку. Проходя мимо постов, он увидел, как несколько работников поднимают на тросах тело мертвого платинного самца.

– Что тут происходит? – Он перегнулся через массивные перила.

– Да вот, подрался с золотым и медным. Разнять не успели. Да и как тут разнимешь. Жаль. Хороший был. В Танаталатесе, пожалуй что, это последний крылан будет.

– Отчего же последний? – Карл решил побыть здесь на глазах у всех. «Пусть потом в случае чего подтвердят».