– О, дракон! – произнесла она, посмотрев на меня своими огромными, полными любви и света глазами. – Мой добрый, прекрасный дракон, возьми меня своей женой, милый. В сияющий полдень на троне из живых роз. Твоей любовью и ничем иным я существовала до сих пор как девушка и как цветок, пока сегодня не обрела наконец желанного единства. Нет среди людей невесты тебе на век драконьей жизни. Но призрак розы, отражение розы будет с тобой. Не гони же меня, посмотри: это я, Лаура, – душа цветка. Мы созданы друг для друга и будем вместе, как две половинки луны, сведенные воедино на празднике полнолуния.
Оторвись же от свечи, солнце давно смотрит в окно! Отпусти сны, дай мне руку. О, дракон! – Она потянулась ко мне, и вся комната точно засверкала ворвавшимся в нее светом.
«Но я же не дракон?» – подумал я про себя, Лаура смотрела на меня, как ни одна женщина до нее не смотрела.
– А какая разница, принц, дракон…
– Возьми меня дракон, – прошептала девушка, сделав шаг в мою сторону.
– Да дракон я, дракон! Если ты этого так хочешь, любимая! – Я бросился к Лауре, желая заключить ее в объятия, но девушка прошла сквозь меня и исчезла в стене, уйдя к своему далекому, невидимому для меня возлюбленному.
Джулия уже улетела, за нею по земле, в этот раз на конях, скакали рыцари во главе с Брасом, я проводил ее и затосковал. Терри и Лаура проявляли несвойственную для них сдержанность, ничем не выдавая своей тайны. То есть вели себя как всегда – весело болтая и то и дело пытаясь втянуть меня в разговор. Отец сетовал на то, что чем больше народа принимают участие в «Мистерии Феникса», тем труднее их собрать всех вместе. Я попытался поговорить с ним о мучивших меня мыслях. Он слушал меня около часа, ни разу не перебив, не задав вопроса. И когда я выговорился, пожал плечами, безрадостно бросив в мою сторону:
– Ты сошел с ума, мальчик мой. Просто сошел с ума, раз затеваешь игры с такой силой, как Феникс, всего за неделю до… Но что ты, скажи на милость, будешь делать, если Джулия спасет твою Милицу и погибнет сама? – усовестил он меня. – Ведь ни один из нашей компании не перетянет весы добра и зла и через семь дней мир рухнет! О чем ты думал – великий маг Карлес?! Где была твоя голова?!
А я думал о Лауре и Милице и о том, что меня никто не любит.
52. Драконий выбор
Вернувшись в замок, Адский принц не чувствовал ни радости, ни усталости. Правда, на протяжении всего полета он практически не тратил своих сил, так как при всем своем желании не мог обратиться в дракона и, еще чего глупее, подставлять соплеменнику свою спину. Карлес, усматривающий связь чудовищ с вечным лесом, предполагал, что, пролетев двое суток, отпущенных каждому дракону для пребывания в воздухе, они благополучно достигали особых площадок на деревьях, откуда лестницы вели их, преображенных в людей, вниз, теряясь в подземельях. На самом деле все было куда проще – летали драконы никак не менее чем в паре, а значит, через положенное время летун и наездник менялись местами.
Ворвавшись в покои Повелителя, Герман вышвырнул оттуда дотошного казначея и плюхнулся в кресло. Вся его кипучая энергия улетучилась, встретив равнодушный взгляд отца.
– Ну с чем пожаловал? – Эдуард зевнул, отмечая про себя, что въедливая золотая краска сохранилась лишь на бровях и в уголках глаз Адского принца.
– Твое приказание выполнено. – Герман начинал уже злиться на самого себя.
– Отлично. Как они восприняли мое послание? – Отец оглядел его с ног до головы – столь ненавистное ему чувство ленивой нарцисстичности еще не вступило в свои права над его сыном.
– Как и предполагалось, были потрясены. А как моя игрушка?
– Игрушка? – Повелитель совсем забыл о просьбе принца найти для него редкую девушку. – Ах да. Но может, ты имеешь в виду что-нибудь конкретное? В прошлый раз ты восхищался вкусом Эльлинсинга. Может, тебя могла бы устроить одна из его барышень? – Герман поднял одну бровь.
– Все?
– Боюсь, что это не то, папа, – улыбнулся жуткий мальчик. Отчего Повелителю стало не по себе.
– Князь на следующий же день достанет и больше, и лучше. Я, правда, не знаю, остановить ли свой выбор на Ангелике, что провела сто шестьдесят три года в янтаре, – это, должно быть, восхитительно, или на Лауре – бывшей подружке моего братца, которую он воспевает в стихах и сказках. Дать тебе почитать? Вот такая у меня проблема, – он развел руками. – Но не об этом я хотел с тобою поговорить.
– Я весь во внимании.
– Да… если ты занят, я готов зайти в другое время. – Он вскочил. – Речь идет о судьбе мира…
– Сиди. – Повелитель драконов посмотрел на Германа из-под полуприкрытых век. – Что ты имеешь в виду?
– Ну ладно, – смилостивился Адский принц. – Тебе известно, что я могу отличать правду ото лжи? Когда я увел драконов, крыланы сопротивлялись – сволочи! Я послал своего черненького прямо под окно Совету и застал там мирную идиллию…
– Кто разрешил тебе подлетать так близко к замку?! Тебя же могли убить!