Феникс

Зеркало дало мне идею о существовании реального двойника, составляющего со мной в каком-то смысле единое целое, с той только разницей, что один из нас представляет собой плюс, а другой минус. Так, рассуждал я, если я сыт – он голоден, как две стороны сосны, смотрящие на запад и восток. Получалось, что, родившись в богатстве, окруженный доступным знанием библиотек и любящего отца, я несознательно лишаю всего этого мою вторую половину и, где-то я, оборванный и грязный, сплю под серым небом.

Но тот я красив, спорил я с собой, быть может, он любим, как никогда не буду любим я. Мысль найти его превратилась в манию, и наконец я решился.

Во-первых: отказаться от заранее заготовленной мне легкой участи (претила сама мысль, о предписанности существования) достичь самого низа и, если повезет, проследить, таким образом, стремительное восхождение двойника. Один из нас или оба, соединившись в одно, достигнут в итоге розы.

С тех пор я не раз видел смерть и боль, и они не могут меня испугать. Долгие годы приучался я считать и себя покойником, только эта мысль и вера в то, что для меня как сына придворного все кончено, что я вырвался из-под контроля судьбы, помогала мне держаться. У меня никогда не было ни жены, ни любимой. Женщины не смотрят на меня, а те, кто вынужден смотреть, скоро погибают в мучениях, некоторым я из сострадания закрываю глаза.

Но вот однажды на площади, залитой солнцем, во время казни какого-то изменника или колдуна я увидел ее. Вернее сначала поймал взгляд, откровенный и острый, на мгновение наши глаза встретились (я, как принято, был в маске, поэтому Принцесса не могла видеть моего уродства). В ночь после казни я понял, что люблю ее. Если бы мою тайну узнал кто-нибудь до этой исповеди, я просто заткнул бы ее ему в глотку. С тех пор я неистово молился о мятежах и революциях, порождающих королевское возмездие. И каждый раз я отыскивал глазами ее. Между нами жила смерть, и я желал этого, как не желал еще ничего. Принцесса, было ли ее присутствие обусловлено лишь сводом правил, предписывающих ей лично присутствовать на подобного рода зрелищах, или это был голос ее крови и ее страсти, я не ведал. Мои фантазии уносили нас на древние жертвоприношения и вакханалии, на обряды соединения кровью и смертью. Мог ли я тогда представить себе, что запросто буду сжимать ее дрожащее тело в своих объятиях, слышать ее шепот, возведенный в степень крика, и крик, снизошедший до шепота.

Завтра я должен казнить мою принцессу, мою невесту, мою избранницу. Я почти не касался ее во время пыток, я лишь смотрел в ее глаза и читал в них свою судьбу.

По закону, по великому незыблемому закону я – оправданный убийца должен завтра казнить опасную заговорщицу – мою Принцессу?! Мою розу?! Захлебнуться в ее крови или закате. Самому упасть на свой меч, хотя что это изменит для нее? Поймет ли в этом странном и сумасбродном жесте мою любовь или не заметит во мраке собственного страдания?

Резко качнулось пламя факелов, когда я несся по коридору, в нише справа что-то привлекло мое внимание, я шагнул по направлению к заинтересовавшему меня предмету. Но это была просто шахматная доска, машинально я сделал какой-то ход и вернулся к себе. Кто же здесь может играть в шахматы?

Только что у меня был молодой человек, я чуть не потерял контроль, услышав его. Но когда разглядел печаль и муку, невольно проникся каким-то уважением, он тоже любит Принцессу. Странно, теперь я припоминаю, что он постоянно был с ней на балконе. Хотя мог ли я воспринимать кого-нибудь кроме нее? Он предлагает деньги в обмен на свободу узницы, вот и решение, вот оно, освобождение, вторая жизнь Розы, после мрака моей преисподней.

Я отчетливо вижу ее в объятиях этого Героя, хлыща! Нет! Пусть лучше умрет! И я умру вместе с нею. Или бежать, и, может быть, в благодарность за спасение она отдаст мне свою любовь.

Нет. Я мерзок ей. Она ждет его. Бедная Принцесса, ей и в голову не придет связать себя с палачом, она не ищет истинной любви, она избалована и воспитана лишь на поверхностном восприятии. Всю жизнь она была окружена красивыми людьми и вещами – пустая кукла, бегущая от всего настоящего. Я отпущу ее к куклам и бантикам, к молодому любовнику. Отпущу, потеряв честь, потеряв любовь. Мою Принцессу, мою алхимическую розу, в лепестках которой начертан смысл земного существования.

Но так она никогда не узнает о моей жертве. Нет, не то – насколько пуста ее жизнь.

Этой ночью я вынесу ее по темным коридорам подземелья, прижимая к груди, как ребенка или цветок. Она будет только знать, что я подкуплен золотом и несу ее к любовнику. В последний момент, это она должна расшифровать потом. Должна… иначе нет смысла, я подниму шум, и Герой заколет меня у нее на глазах.