Феникс

Он сын своего отца.

Когда он снова тянется ко мне, я не отстраняюсь. Сначала неловко, потом чуть смелее я прижимаю его к груди. Крохотные руки обвивают мою шею. Маленькие глазки смотрят с наивной доверчивостью.

Наверное, что-то изменилось во мне, но я перестаю замирать от страха. Просто позволяю малышу быть рядом. И я продолжаю свои неумелые попытки вылечить Пита, но теперь уже не выпуская ладошки Тэма из своей руки.

Жар спадает к середине вторых суток, но Пит продолжает лежать без сознания.

Мне кажется, что прошло бесконечно много времени после того злосчастного дождя. Сижу в кресле напротив кровати, Тэм устроился на моих коленках. За окном уже темно, но я никак не могу уложить его спать. Мы оба измучены. Глажу мальчика по голове и шепчу убаюкивающие слова – он склоняет голову мне на плечо и довольно сопит, теребя кончик моей косы.

Сама не знаю почему, но мне вдруг хочется спеть ему колыбельную. Ту, которую много-много лет назад пел мне отец…

И я пою.

Мой голос поначалу дрожит от отсутствия практики, но быстро приходит в норму. Я пою Тэму песню о красивой стране, где все растения цветут и вкусно пахнут, где нет плохих людей, и всегда рядом те, кого ты любишь…

Прим, отец, Гейл, Рыжая, Финник…

Мои самые близкие. Я всех их потеряла.

Теперь у меня остался только Пит.

И маленький мальчик, которого я держу на руках.

Слезы катятся по щекам, но я не прекращаю петь. Глаза Тэма закрыты, дыхание ровное. «Спит», – проносится у меня в голове, когда я слышу шевеление на кровати.

- Когда ты поешь, замолкают даже птицы, – шепчет Пит.

Счастливо улыбаюсь! Болезнь отступила. Аккуратно, стараясь не разбудить ребенка, укладываю его в детскую кроватку и сразу же направляюсь к Питу.

Ложусь рядом, и его руки тут же оказываются на моей талии. Проверяю ладонью лоб – температура почти нормальная.

- Ты больше не боишься? – спрашивает Пит.

- Теперь нет, – отвечаю я.

Его губы находят мои, и я понимаю, что сейчас отдам все на свете, чтобы просто лежать так, в объятиях Пита, зная, что рядом в кроватке спокойно спит наш малыш…

«Я люблю Пита!» – сообщает мне внутренний голос, но я не решаюсь сказать это вслух.

Кладу голову на грудь любимого и почти сразу засыпаю.

.... няшество )))

====== Глава 8-4 ======

POV Пит

Заботы о ребенке отнимают почти все время, но я счастлив!

У меня есть Тэм и Китнисс, которая практически живет у меня. К нам перебрался даже Лютик, и теперь у малыша есть четвероногий друг. Китнисс бурчит, что «этот вшивый кот» – плохая компания для Тэма, но, вероятно, это разновидность ревности.

Мне нравится засыпать, обняв Китнисс, и просыпаться от ее поцелуев. Общение с Тэмом пошло ей на пользу. Она стала позволять себе чаще проявлять ласку и много улыбается, заставляя мое сердце трепетать.

Бывает, ночами я просыпаюсь от того, что ее рука нечаянно коснется меня в самых чувственных местах, и тогда мне сложно не будить ее поцелуями.

Сдерживаюсь. Почти уверен, что Китнисс ответит мне взаимностью, потому что вижу, как реагирует ее тело на меня, но именно теперь хочу, чтобы «все было правильно».

Пятнадцать лет я любил ее и ждал. Она достойна того, чтобы наш первый раз был необыкновенным. И еще…

Я собираюсь попросить ее стать моей женой.

До сих пор Китнисс ни разу не сказала мне, что любит. Но разве нужны слова, чтобы чувствовать ее заботу, внимание и ласку?

Однако у нас уже был грустный опыт «несчастных влюбленных». На первых Играх я тоже думал, что я для нее особенный… Сейчас нам не приходится бороться за жизнь, нас не снимают камеры, и, значит, нет смысла притворяться… Но страх быть отвергнутым, видимо, так силен, что я до сих пор не решился сделать ей предложение.

Я и Китнисс стоим на крыльце моего дома, махая вслед Хеймитчу, который уводит от нас Тэма. В городе впервые устраивают большую ярмарку, и малышу будет интересно в этом поучаствовать. Ментор обещал присмотреть за ребенком, позволив «молодым родителям», как он нас назвал, отдохнуть от любимого чада.

- Хеймитч изменился, – говорит Китнисс. Киваю.

- Дедушка Эбернетти! – шучу я.

Мы держимся за руки, когда возвращаемся в дом. Нас встречает гостиная, полная разбросанных игрушек, и телевизор, круглосуточно показывающий мультики.

- Хочешь булочек? – спрашивает Китнисс.

Удивлен, ведь пытался пару раз приобщить ее к готовке, но она только улыбалась и предоставляла все делать мне.

- Ты или я?

- Я делаю – ты помогаешь, – отвечает Китнисс и тащит меня на кухню.

Усаживаюсь на стул, который обычно занимала Китнисс, и жду.

Меня умиляет ее старательность, когда она замешивает в кастрюле тесто и, вывалив его на посыпанную мукой столешницу, пытается раскатать ровный пласт. Китнисс так увлечена процессом, что высунула язык. Прыскаю со смеха, за что тут же получаю гневный взгляд.

- Мог бы и помочь, – бурчит она, замахиваясь скалкой.

Уже смеюсь в голос, поднимая руки вверх и демонстрируя полную покорность, но встаю, чтобы не провоцировать ее. Пытаюсь отодвинуть ее от стола, намереваясь доделать все сам, однако Китнисс упирается. В итоге просто прижимаюсь к ее спине и кладу свои руки поверх ее.