Феникс

Дома Маэль и Фаоэн пытались поймать Демона в ловушки, но и они разрушались лишь только успев сформироваться. Таэль, Крин, Амаэль и Фандин атаковали в основном обычными магическими зарядами, потому что ни одно из заклинаний других даже более сильных Домов до сих пор не сработало, и тратить лишние силы на создание сложных заклятий не было никакого смысла, а так была надежда попасть в Демона хотя бы за счет массовости.

Хелен и Сиэль отошли на последние ряды, пока просто наблюдая за сражением и храня силы на случай, если кого-то ранят. Дом Лияр, временно перешедший под командование Матери Ран получил приказ не использовать сейчас призывных тварей и оставить их на случай, если нужно будет прикрывать отступление, поэтому его маги заняли места возле выходов и ждали дальнейших распоряжений.

Со всех сторон раздавались оглушительные взрывы рушащихся вокруг Демона заклинаний, но ни одно из них так до сих пор и не причинило ему никакого видимого вреда. Он легко перемещался по арене, словно играя с тёмными эльфами, то уничтожая, то сталкивая их магию и как будто наслаждаясь творящимся вокруг хаосом.

Бог уже несколько минут стоял посреди поля боя, безучастно наблюдая за не приносящим никаких результатов сражением: Демон, истерически смеясь, носился туда-сюда, издеваясь над нападавшими и упиваясь своей силой, а эльфы впустую тратили огромное количество энергии, не имея ни единого шанса на победу. Даже сотни против одного — с момента, когда в Демона попала Мать Ар’тремон, он окружил себя мощным энергетическим полем, пробить которое обычными атаками было уже невозможно.

Это существо не принадлежало этому измерению, его вообще не должно было здесь быть. Он нарушал баланс, и любой ценой должен был быть уничтожен до того, как успел бы вмешаться в чью-либо ещё судьбу. Тёмные эльфы принадлежали Богам и только Богам, только Боги имели право решать, жить им или умереть. Любая попытка заполучить их души каралась смертью. Конечно, если бы не Демон, Бог бы тоже никогда не явился сюда лично: им обоим было здесь не место. Но сейчас его присутствие было необходимым, потому что это существо нарушило границы миров и угрожало огромному количеству жизней, которым ещё рано было обрываться. Прошло и так слишком много времени, прежде чем его удалось вывести на открытый бой — сегодня всё должно было закончиться. Бог поднял руку — его кисть охватило золотое сияние.

— Не надо, — едва слышно взмолилась до сих пор сидевшая на земле Ная, увидев что Бог собирает энергию для новой атаки.

Однако, какое бы отчаяние ни рвало ей сердце, она понимала, что так должно было быть: между тем, чтобы сохранить жизнь Ариену и убить Демона, выбор был очевиден, хоть она и не могла его принять. Женщина закрыла глаза и отвернулась, не в силах больше смотреть, как лицо Ариена снова заливает кровь, — этот удар должен был стать последним как для Демона, так, скорее всего, и для Ариена.

Прямо возле предводительницы послышался звук разрываемой плоти. Густой запах крови ударил в нос, не давая усомниться в том, что пострадал вовсе не Демон или, во всяком случае, не только он.

Ная не хотела видеть всего этого, она не представляла, как сможет это пережить. Её мир рушился у неё на глазах, и она чувствовала, что просто не выдерживает, ещё чуть-чуть и она окончательно сломается. Пока она не смотрела, призрак надежды, что Ариен был ещё жив теплился где-то в глубине сознания, хоть она и понимала, что это бессмысленный самообман и ничего более. Тело рядом с ней начало падать, и Ная инстинктивно всё-таки открыла глаза. Но увидела совсем не то, что ожидала.

— Красота! — удовлетворённо оскалился Демон, вытаскивая когти из груди Эмиэля и стряхивая с них его кровь. В момент, когда женщина закрыла глаза, он сменил траекторию движения, собираясь убить свою неудачную марионетку, но вышло даже лучше, чем он рассчитывал: один из её бесценных мужчин возник словно из ниоткуда, чтобы закрыть её собой, — на арене-то твой барьер не действует, да, Бог?

Бог опустил руку, золотое сияние померкло.

— Эмиэль! — Ная поймала мужчину и, снова рухнув вместе с ним на землю, прижала руки к его груди, но толку от этого не было: кровь из сквозных ран точками вытекала ей на пальцы, заливала её колени и растекалась горячей лужей по полу арены. По щекам женщины покатились слёзы: так не должно было быть. Он должен был быть на трибунах со своим Домом или его уже вообще должны были отправить прочь отсюда, как слишком молодого для такого рискованного сражения мага. Так откуда он взялся здесь, возле неё? Это было неправильно…

— Не плачь, я умираю за свою предводительницу — это хорошая смерть. И, благодаря тебе, у меня была хорошая жизнь, — Эмиэль едва шевелил губами, но Ная его слышала.