Феникс Его Высочества (СИ)

Десантники Медведя окружили корабль. И пусть преступники колесили по космосу на сверхсовременном крейсере, численный перевес еще никто не отменял. Батя проявил милосердие и предложил им сдаться. Под дулами шести лазерных установок люди в масках предпочли принять предложение.

И совершили рискованный маневр. В то время, пока крейсер состыковался с нашим десантником, преступники решили удрать на спасательных шлюпках. Наверняка эта комбинация репетировалась ими уже не раз: слишком ловко они скрылись в гиперпространстве.

Но и Медведь не оплошал: кинулся в образовавшуюся воронку прежде, чем трюкачи в черных масках замели следы. В том, что батя догонит и обезвредит, я не сомневалась. И пусть в точке назначения преступников наверняка ожидает запасной корабль. Без эмпатической установки бритоголовые - легкая добыча для натасканных на выполнение сверхсложных задач «птенцов».

Мысленно пожелав бате удачи, я направила Кулона к стыковочному шлюзу. Мне нужно было срочно пробраться на корабль-убийцу. Спасти Дэва, пока не стало слишком поздно.

Преступники оставили нам два сюрприза, и оба не из приятных. То, что стыковочный рукав оказался частично заблокирован, еще куда ни шло - умеющий ползать везде пролезет. А вот запущенная на корабле программа самоуничтожения вызвала серьезные опасения. Прежде всего - за жизни находящихся на борту эмпатов.

Когда мы все же прорвались на чужой борт, вой сирены успел оглушить нас, а металлический голос системы оповещения настойчиво советовал покинуть корабль. «Птенцы» боялись, но продолжали свою работу. Спасение цесаревича и других похищенных было их шансом. Перед тем как отправиться на задание, Медведь точно и четко расписал участникам возможные последствия. В том числе и героическую гибель во благо Галактики. Но шанс выслужиться перед Императором и получить престижные места перевесил страх смерти.

«И не вздумайте облажаться! Удача - дама капризная и своенравная, но и она не устоит перед отвагой и честью», - грозный рев бати все еще звучал у меня в ушах, пока я, как ракета, неслась по кораблю.

Стоны сигнализации преследовали меня и заставляли прибавить скорость. Стены отсеков мелькали перед глазами, превращаясь в сплошную мешанину из лестниц, коридоров и дверей кают. Мои спутники бежали следом. Переборки боязливо дрожали, прогибаясь под их берцами.

С сердцем, трепещущим, как муха в паутине, я спустилась на нижнюю палубу. Именно отсюда доносился слабый, но такой желанный зов хозяина. Мои руки коснулись холодного металла люка, на лбу выступила испарина.

Я навалилась на вентиль всем телом и крякнула от натуги. Упрямый запор и не думал поддаваться.

- Навались!.. - приказал первый подбежавший «птенец» и повис со мной рядом.

Под натиском десятка не хилых ребят вентиль «сдулся». Возмущенно заскрежетал и повернулся. Я навалилась на люк плечом и толкнула. Мне в нос тут же удалил тошнотворный запах нечистот, человеческого пота и страданий. Я дернулась, будто от удара. На секунду застыла, не в силах шевельнуться. Перестала слышать предупреждающий вой сирены.

То зрелище, что предстало перед нами в тот миг, всю жизнь будет преследовать меня в ночных кошмарах. Узники корабля, больше трех сотен человек, закованные в кандалы и истощенные, занимали все пространство вдоль стен отсека. Узкие деревянные лавки служили им лежанками, а металлические цепи не позволяли отойти от своего места дальше, чем на пять-семь шагов.

Но страшнее всего выглядели округлые металлические пластины, вживленные во лбы эмпатов. От этих мерзких приспособлений отходили тонкие, но прочные провода - через них установка Ферруго выкачивала из людей их силу. Когда-то я слышала, что потеря дара для эмпата - самая страшная пытка. Земная тюрьма, крысы, холод и Тартарус не шли ни в какое сравнение с заточением в мерзком брюхе корабля-убийцы.

Лишенные свободы передвижения, замшелые и подавленные, узники походили на призраков. Узнать среди них своих прежних знакомых было немыслимо. Серые лица, безжизненные взгляды и руки, безвольно опустившиеся вдоль тел.

Люди не выглядели обезвоженными, и их наверняка кормили. Но дьявольская установка выкачивала из них слишком много сил. Лишенные дара и свободы эмпаты истощились, как выжатые плоды.

Лишь лица тех, кто был пойман и заточен в космическую темницу совсем недавно, еще не утратили живости. Их глаза загорелись надеждой, стоило нам ворваться в отсек. Остальные же узники даже не повернули голов в нашу сторону и продолжали уныло смотреть в одну точку.

Сирена завыла с новой силой. Включился обратный отсчет.

- Их нужно немедленно выводить! - стоящий рядом «птенец» толкнул меня локтем, выводя из оцепенения.

- Дэв, - хрипло позвала я и метнулась туда, откуда доносился слабый, едва уловимый сигнал хозяина.

Он был прикован к стене в самом дальнем углу отсека. Наверняка в наказание за строптивость. Благородное лицо цесаревича покрывали застарелые и свежие ссадины и ушибы, пропитанная кровью повязка на левом предплечье ссохлась и стала бурой.