Феникс и зеркало

В верхней части дома Бронзовой Головы находился бельведер с двенадцатью окнами, в каждое из которых, в зависимости от времени года и суток, в определенный момент заглядывало солнце. Пол был разрисован линиями и разбит на сегменты, частью пересекающимися, частью налегающими друг на друга; иначе говоря, комната была самыми настоящими солнечными часами. Сейчас Вергилий занимался своей астролябией, проверяя и перепроверяя точность хронометра. Лицо его выглядело желтым и осунувшимся, и на Корнелию, когда та появилась в комнате, он почти что и не взглянул. Это была их первая встреча со времени путешествия Вергилия на Кипр, так что оставалось только восхищаться ее выдержкой, проявившейся в том, что она не наносила ему визитов во время работы, несмотря на несомненное желание их нанести. Глаза их встретились, задержались друг на друге... и она отвела свой взгляд первой... сделав вид, будто посмотрела на хозяина лишь мельком. Королева подошла к свертку с зеркалом, взглянула на него, протянула руку и тут же резким и почти испуганным движением отдернула. Корнелия была очень бледна, а кожа вокруг глаз приняла фиолетовый оттенок. Она вздохнула, сжала губы и хлопнула в ладоши. Вергилий взял в руку конец нити и потянул за него, по обыкновению пробормотав какие-то слова. Сложные путы и узлы моментально распались, и части короба медленно и аккуратно разошлись в стороны и легли на стол.

Перед ними было зеркало.

Оно покоилось на столе, подобное громадному медальону, сияя и блистая. Вокруг все пришло в движение. Задник зерцала был богато гравирован, однако никто из присутствующих не выказал желания рассмотреть рисунок, все ходили с благочестивыми выражениями на лицах и глядели в сторону зерцала искоса. Пока длилась эта суета, часы принялись бить полдень, и в комнате сразу же начало темнеть. И не успел прозвучать двенадцатый удар, как Вергилий, запрещая ему звучать, откинул в сторону крышку зерцала, и та, звякнув мелодично, как колокольчик, преградила ход времени. Темнота внезапно была нарушена лучом золотистого света, и Корнелия, достав из воротника своего платья золотую иглу, направила ее в центр пустынно светящегося зерцала. Игла коснулась его поверхности, и по той побежали радужные пятна, какие бывают, когда поверх воды разлито масло. Вскоре хаотичное мелькание пятен прекратилось, на пустой поверхности возник словно бы радужный водоворот, крутящийся и вовлекающий в свое кружение всех находившихся в комнате.

- Лаура!

И вот она там, в зеркале, сидящая на каких-то гигантских ступенях, а неподалеку от нее, совсем рядом, но не попадая все же в поле зрения, находится что-то ужасное, пугающее. Чей голос выкрикнул имя, Вергилий не понял, но теперь кричала Корнелия - она не произносила слова, а именно кричала. На поверхности зерцала вновь закружился водоворот, но вращался он теперь в обратную сторону, затем краски поблекли, пропали, и тут наконец раздался тот самый задержанный двенадцатый удар часов. Зеркало отныне стало обыкновенным зеркалом, и все они - Вергилий, Корнелия, Клеменс видели теперь в нем лишь собственные отражения, не более. Впрочем, Вергилий видел там именно то, что успел уже почувствовать: собственное лицо, его настоящее лицо, но не ущербную его часть - пропавшая душа возвратилась к нему. Корнелия сдержала обещание, Корнелия, по-прежнему безмолвно стоявшая возле зеркала...

Для нее произошедшее было чистой воды магией. Для Клеменса живой металл открыл жизненную правду. Для Вергилия дело состояло в том, что произошла фокусировка события, совершившегося неизвестно где, но отпечатавшегося в мировом эфире, и изображение сфокусировалось в девственном зерцале, ныне уже не девственном, обычном. Вергилий обернулся к Корнелии.

Она говорила, говорила... Собственно, не говорила, но протягивала руку, указывая на стену, лицо ее словно оплывало от ужаса, гортань дрожала, не в силах совладать с тем криком, который рвался из ее груди. Там, на стене, видны были четыре символа четырех квадрантов пространства, вокруг же обода, как по часовой, так и против часовой стрелки бежали странные, загадочные буквы умбрийского алфавита, изображаемые то в прямом, то в зеркальном виде.

- Не волнуйтесь, госпожа Корнелия. - Вергилий коснулся ее руки и сжал ее. - Это лишь так называемый эффект магического зерцала, здесь нет ни малейшей магии, но лишь причины вполне естественного порядка. Подойдите сюда, взгляните. - Он указал ей на изображение, покрывающее тыльную сторону зеркала, показал на его отражение на стене и объяснил, что происходящее - всего лишь внешний эффект возбуждения атомов, находящихся на лицевой стороне зеркала, и именно это и производит впечатление, будто зеркало прозрачно как стекло. - Впрочем, мне понятно ваше изумление, добавил он, - вы ведь не осмотрели зеркало с обратной стороны, перед тем как открылась его крышка, а тогда бы вы увидели эти небесные конфигурации: Мрачный Рыцарь на севере, Багряный Феникс на юге...