Феникс императора (СИ)

Рексе. Дело осложнял лежащий на земле валежник и плотно растущий подлесок,

поэтому постоянно приходилось буквально продираться вперед. Сколько я

прошла не знаю, но казалось, что шагаю вечность. Постепенно лес начал редеть,

переходя в чахлую рощицу, густо заросшую травой. Она цеплялась за уставшие

ноги, заставляя быть внимательней.

Когда какой-то особо цепкий вьюнок обмотался вокруг моей ноги, я нагнулась,

безжалостно раздирая, сухие стебли. Где-то сбоку послышался треск, я

оглянулась.

За густыми зарослями кустов, но все же не достаточно густыми, чтобы скрыть

такую тушу, сидел человек. Мне даже стало как-то неудобно перед ним, он

понимаешь, прятался от меня, а я... нет мне пощады!

-- Эй, чудак-человек, выходи! - крикнула я ему, наблюдая, как поднимается

сначала маленькая голова, а за ней косая сажень в плечах.

Копошилось, конечно, во мне предчувствие, что ждать хорошего, от сидящего

в засаде субъекта не придется, но другого выхода, по сути, не было. А вот

дожидаться пока этот самый субчик вылезет из своего укрытия, неожиданно

приласкав меня своим кулаком.... Тем временем эта гора мышц приближалась,

сминая на своем пути кусты и маленькие деревца.

Поравнявшись со мной, он остановился, состроив гримасу долженствующую

стать устрашающей, а на деле вызывающую недоумение. Помимо выдающихся

габаритов и лица явно не обезображенного интеллектом, мужик явно

пренебрегал всяческими водными процедурами, иначе как объяснить блестящий

от жира черный хохолок волос, и руки с обломанными и грязными ногтями, про

непередаваемое амбре, можно вообще не говорить. Я отступила назад, морщась

от ударившего в нос запаха.

-- Ты это, цацки сымай! И это кошелек сюды давай, авось отпущу, я седни

добрый! - и он загоготал, демонстрирую черные от кариеса зубы. Не стошнило

меня только потому, что тошнить оказалось нечем.

-- Нету у меня цацок, любезный, - спокойно ответила я, - и денег нет, так что

вы не по адресу.

-- Чего? - тупо отозвался великовозрастный обалдуй, поправляя перевязь на

грудь.

-- Иди, говорю куда шел, - пояснила я, складывая руки на груди.

Тут мужик, нервно икнул, поскреб черную от грязи шею, выдав при этом что-

то нечленораздельное.

-- Ну так я пошла? - спросила я, делая шаг в сторону, прикидывая, смогу ли

убежать от этого бугая.

Но тут по закону подлости из тех же кустов вылез еще один не менее

колоритный персонаж. Низенький, с острым похожим на крысиное лицом, и

живыми черными глазками бусинками.

-- Не так быстро, дамочка! - сказал он низким прокуренным голосом, окидывая

меня оценивающим взглядом. - Деньги гони, да побыстрей!

-- Нет у меня денег, - я развела руками.

-- Тогда покажи что в кашелке! - скомандовал он.

-- Вот прям счас, - и я больше не тратя на этих полудурков времени, побежала

прочь. Конечно, это глупо, но как я могла справиться с ними? Оставалось

только надеяться, что ноги не подведут, а у мужиков не будет желания бегать за

мной по окрестным буеракам. Но в последнем я жестоко просчиталась.

В след мне неслись разнообразные проклятия, пополам с нецензурной

лексикой, но надолго их не хватило, а я почувствовала, как в плечо ударилось

что-то тяжелое. Я упала. Сзади послышались ликующие крики.

-- Вот же прицепились, хуже репьев, - процедила я, поднимаясь с земли и

отряхиваясь от налипших листьев. Плечо как-то странно тянуло, будто там что-

то мешалось.

Мужики замерли в нескольких метрах от меня, с вытянувшимися от удивления

лицами.

-- Чего уставились? - раздражение накатывало легкими волнами, - мужики, да

поймите же, нет у меня ничего ценного, хоть самой на большую дорогу иди!

Тут случилось совсем уж странная вещь. Косая сажень резко побледнел в лице,

и, закатив глаза, рухнул как подкошенный. Я уж было хотела вежливо спросить,

что случилось, даже сделала шаг навстречу, но разбойник, с крысиным лицом

издав боевой клич, устремился в обратном направлении, а, отбежав на

приличное расстояние, крикнул:

-- Ведьма, не тронь Мурлу!

-- Сдался мне ваш Мурла, - пробурчала я себе под нос.

Мурла был, по-видимому, валяющимся в отключке бугаем, с тонкой и

чувствительной психикой. Я возвела глаза к небу, спрашивая, за что мне все эти

испытания, в ответ небо вспыхнуло ветвистой молнией, которая не предвещала

хорошей погоды. Дождя мне только не хватало.

К горлу подкатила дурнота, ноги стали ватными. Помотав головой и похлопав

себя по щекам, вновь ощутила свое тело в полной мере, а вместе с ним глухую

боль в плече и теплые капли, катящиеся по спине. Скосив глаза за левое плечо, я

увидела торчащую рукоять ножа.

Этот идиот что, в меня ножом метнул? А я ничего не почувствовала... Так вот

из-за чего один сейчас мирно лежит на травке, прикинувшись бревнышком, а

второй убежал, правильно посчитав не связываться с бесчувственный

седовласой ведьмой.

Нащупав рукоять, я, что есть силы, дернула. Лезвие вышло тяжело, а рубашка

под курткой тут же пропиталась хлынувшей кровью. Только сейчас я по

достоинству оценила свое положение бесчувственной особы. Отшвырнув нож,

мне удалось сделать несколько неуверенных шагов, прежде чем темнота

обморока унесла меня прочь.

Даркас.

Доверие - это мужество, верность - сила. Эбнер-Эшенбах