Феникс, любимая…

Нэш вспомнил свои школьные годы и все те безобразия, которые творили они с друзьями, так что такое объяснение выглядело вполне логичным.

— Я пойду и взгляну, что там внизу. — Он уже повернулся, но она окликнула его:

— А фонарь?

— Какой фонарь? Ах, да. Вот он. — Протягивая ей фонарь, Нэш еще раз строго напомнил: — Не ходи туда одна. Дождись меня.

Спустившись вниз по редким ступенькам ветхой лестницы, он открыл дверь и выглянул наружу. Ничего. Никаких признаков чьего-либо присутствия. Обойдя вокруг здания, он остановился под разбитым окном и попытался найти разбившуюся птицу или хотя бы что-то, но тщетно. Нэш прислушался и услышал только птичье пение в кронах деревьев и отдаленное урчание трактора где-то за горизонтом. Если здесь и были дети, бросившие в окно камень, то никаких следов не оставили.

Он заглянул в старый гараж без дверей, где припарковал свою машину, потом обошел его вокруг. Ничего.

Озадаченный, все еще оглядывая лужайку, он вернулся в дом. Это, конечно, могла быть птица, а с другой стороны, не похоже. Но, что бы это ни было, теперь нужно вставлять новое стекло.

Нэш поднялся по лестнице и не нашел Феникс в комнате, где оставил ее. Не нужно быть гением, чтобы сообразить, куда она отправилась: дверь, ведущая на чердак, была открыта настежь. Новенькие туфли на высокой шпильке лежали, небрежно брошенные, на середине узенькой лестницы.

Покачав головой, Нэш быстро взобрался по ступенькам и нашел Феникс, балансирующую на балке и устремившую взгляд куда-то вверх, на стропила.

— Я же сказал, чтобы ты ждала меня, — строго заметил он.

— Извини. — Ее голос звучал так, что становилось ясно: она думает совсем о другом. Луч фонаря плясал по старым балкам высоко над ними.

— Что-нибудь обнаружила?

— Да. Бог мой, Нэш, они почти не тронуты временем.

— Балки?

— Да. Смотри, видишь, как они закреплены на каждом конце совершенно отвесным скатом? Как конек крыши…

— Извини, я тебя едва понимаю.

— Ой, прости. Сейчас объясню. Видишь, длинные балки продолжаются горизонтально вдоль конька от одного конца до другого?

— Вижу, — на всякий случай согласился Нэш.

Повернувшись, она улыбнулась ему.

— Это одна из самых ранних и самых простых конструкций. Крыша с балками-поперечинами определенно средневековая. Какая красота, — тихонько прошептала она, — и так неожиданно. Это строение не должно было уцелеть… Ты можешь переделать потолок…

— Нет, нет и еще раз нет, — решительно начал отпираться он.

— Но, Нэш! Подумай, это будет выглядеть просто замечательно!

— Уже представляю себе. Сначала в доме беспорядок и путаница, а затем сплошные щели, недоделки и сквозняки. Знаю я эти старинные дома.

— У тебя нет сердца.

— Нет, у меня есть сердце. Надо сказать, очень практичное сердце, — возразил он. — Тебе нужно все это сфотографировать? — Указывая на торчащие позади нее балки, Нэш протянул Феникс фотоаппарат. — Только осторожнее! — привычно предупредил он, когда она отступила назад.

Зажатые на узком пятачке с фонарем, блокнотом и фотоаппаратом, они на мгновение застыли, и Нэш утонул в ее широко раскрытых потемневших глазах.

— Я так долго ждал этого момента, — прошептал он, и его голос был мягок и хрипловат.

— Нет, — прошептала она в ответ. Феникс сделала неосторожное движение, и чуть не упала, но сильные руки Нэша мгновенно подхватили ее.

— Да. — Склонив голову, он нашел ее губы и почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Такая же дрожь, какую он чувствовал и в своем теле.

Он целовал ее жадно, самозабвенно, чувствуя то же удовольствие пополам с болью, что и десять лет назад. Желание и восторг завладели им полностью, и, когда она, содрогнувшись всем телом, попыталась оттолкнуть его, Нэш потерял равновесие.

Едва успев схватиться за дверной косяк, чтобы устоять на ногах, он был вынужден выпустить Феникс, которая тут же воспользовалась моментом и, скользнув под его рукой, выскочила в проем и кинулась вниз по лестнице. На ходу подобрав свои брошенные туфли, она прибавила скорость, преодолевая последние несколько ступеней.

Когда он спустился, девушка уже стояла у окна, обхватив себя руками, и разглядывала пейзаж.

Некоторое время Нэш смотрел на нее, не произнося ни слова. Он знал, что стоит ему сейчас сказать что-нибудь, и он потеряет ее навсегда.

Подойдя к ней, он положил на подоконник фонарь и блокнот, а потом осторожно обнял ее за плечи. Девушка вздрогнула.

— Не надо так со мной, — попросила она.

— Ты не можешь делать вид, что ничего не происходит.

— Могу.

— А почему?

— Потому, что я не хочу этого, — настойчиво произнесла она. Голос звучал напряженно, как натянутая струна. — И ты не можешь ждать, что…

— Я и не жду. Правда, не жду, — повторил Нэш. — Вспыхнувшие чувства были и для меня неожиданностью.

— Но это абсурд! Прошло десять лет, Нэш!

— Знаю.

Медленно развернув ее к себе лицом, он посмотрел прямо в ее широко распахнутые прекрасные глаза.

— В тот момент, как ты вышла из машины, я уже знал. И ты знала.

— Нет.

— Да. Ты можешь лгать мне, если хочешь, но не лги самой себе, — нежно проговорил он.

— Но я совсем тебя не знаю! И не уверена, что когда-то по-настоящему знала.