Феникс (ЛП)

У меня за спиной на ветру полощутся два бело-красных транспаранта Стражей, создавая контрастный и яркий образ. Я выдерживаю паузу, чтобы вся страна могла получше рассмотреть меня. На площади неимоверно тихо, я даже слышу свое сердцебиение, все ждут мою речь.

— Это сообщение для Пуриана Роуза, — наконец говорю я в камеру. — Думал, что победил нас. Думал, что я мертв. Ты ошибся. Я жив. Я возродился. Я — Феникс, парень, восставший из пепла.

Это сигнал. Натали с Элайджей уже на крыше Фракийской мэрии, они срезают полотнища Стражей и заменяют их нашими — горящей черной Пепельной розой на небесно-голубом фоне. Флаги слетают с фасада здания. Послание очевиднее некуда: Зеркальный город наш.

Трансляция завершается, и на мониторы возвращаются Си-Би-Эн, которые транслируют вести с «Февральских полей». Должно быть, Пуриан Роуз сейчас вне себя от ярости. Подозреваю, что несколько генералов Стражей будут казнены, за то, что ошиблись на мой счет в Иридиуме и вызвали этот политический кошмар. Роуз устроил такое шоу, продемонстрировав, что «он всего лишь смертный мальчишка», которого убила его армия, и вот он я, все еще живой и сопротивляющийся. Остальная часть страны будет верить, что я каким-то чудом воскрес. Снова. Эта вера придаст им мужества бороться плечом к плечу с повстанцами, зная, что Феникса и восстание не остановить.

Даки начинают перемещать мертвых и раненных в ближайшие здания, освобождая Пряную площадь, и вот тогда я понимаю, что здесь прошла настоящая бойня. Кровь повсюду, как и тела: Стражей, Люпинов, мятежников. Это не совсем та резня, что случилась в Иридиуме, но здесь больше трупов, чем мне хотелось бы увидеть еще раз когда-нибудь. Элайджа с Натали просматривают тела в поисках хоть малейшего признака жизни. Ко мне неспешно подходит Нептун. Его курчавые волосы и морщинистое лицо в саже и крови. Это кровь не только гвардейцев, но и его.

— Много людей мы потеряли? — спрашиваю я.

— По крайней мере, три десятка, и мы не знаем, сколько пострадало при падении Эсминцев. Возможно потерь больше, — добавляет Нептун, когда видит, как я морщусь.

Он хлопает меня по плечу и заверяет, что займется здесь всем. Я, разумеется, уступаю ему. В конце концов, это его люди. Я, молча, иду через площадь. Я ищу тело Жизель. И вот я замечаю огненные волосы, высовывающиеся из-под тела Джареда. Я откатываю его тело с неё, а потом осторожно беру её на руки. На платье у нее алое пятно, в том месте на груди, куда попала пуля. Я чувствую онемение, когда осознаю содеянное — это я убил её.

Я несу её в ближайшую таверну, которая теперь служит импровизированным моргом. Мадам Клара и другие женщины Даки готовят тела к погребению. Старуха смотрит на меня, когда я кладу на стол тело Жизель, прямо перед ней. Воздух наполняет аромат розовой воды, которой пользовалась Жизель, и мадам Клара закрывает рот рукой, понимая, кто перед ней.

— Нет, — шепчет она.

— Мне так жаль, — отвечаю я. Слова, срывающиеся с моих губ, кажутся такими пустыми.

Губы мадам Клары слегка дрожат. Она протягивает руку, и я беру её в свои ладони. Этот всего лишь маленький жест, но он столько значит.

Я целую её в щеку, бросаю на Жизель последний взгляд, а потом иду, чтобы найти Элайджу и Натали.

Пора забирать «Ора». 

Глава 36 НАТАЛИ

СЕВЕРНЫЕ ДОКИ ОХВАЧЕНЫ хаосом, повсюду огонь и разруха. Корпус Эсминца торчит из вод гавани, создавая, таким образом, причудливую скульптуру. Гавань наводнена трупами. Я не могу смотреть на это. Одно дело знать, что на борту Эсминца были люди и совсем другое видеть их обугленные останки на волнах.

— Мы ищем судно под названием «Попутный ветер», — говорит нам Элайджа, когда мы спешим по набережной.

Мы просматриваем название каждой лодки, пока не обнаруживаем нужную, стоящую на якоре возле скалистого мыса. Это рыболовное судно, с сетками и крючками, свисающими по бортам. Название желтыми каллиграфическими буквами написано на изумрудно-зеленом фоне. Эш забрасывает наши вещмешки на палубу и прыгает следом за ними, а потом помогает мне и Элайдже.

Эш поднимает якорь, а Элайджа встает за штурвал, так как именно он знает путь нашего дальнейшего следования. Он выводит судно из порта, аккуратно обходя Эсминец. Я заставляю себя представить, что о борт бьется просто мусор, а не тела.

Я испытываю облегчение, когда Элайджа врубает полный газ, и мы выходим в открытое море.

Мы уплываем все дальше и дальше от Зеркального города. Эш обнимает меня за плечи. Несмотря на разруху, все равно город прекрасен. Потрескавшиеся зеркальные панели на уцелевших зданиях искрятся в солнечном свете.

Когда город становится всего лишь пятнышком на горизонте, я прячусь в каюте. Она маленькая, но функциональная. Здесь есть крошечная кухня и стол, туалет (видавший лучшие дни) и спальня, в которой есть кровать, достаточно вместительная для меня и Эша, если мы будем спать в обнимку. Думаю, Элайджа решит спать на палубе.