Феникс (ЛП)

Я благоговею перед Фениксом. До встречи с ним я даже не думала, что подобные мужчины существуют. Думала, что они — плод чьих-то фантазий. Он словно герой из древней легенды, и то, что он назван в честь мифа, очень ему подходит. Но Феникс более чем реален, и этот очень даже настоящий мужчина принадлежит мне. Иногда в мыслях я задаюсь вопросом, существуют ли Небеса, наблюдает ли за мной Гарриет, счастливая оттого, что я нашла мужчину, который любит меня целиком и полностью.

От этой мысли внутри разливается тепло.

Шепот новой идеи шелестит где-то в груди, и я переворачиваю страницу и начинаю размашисто записывать. Я не писала новых стихов уже несколько месяцев, но наблюдение за Фениксом вдохновило меня. Закончив, перечитываю его, счастливая из-за нового, завершенного кусочка. Вырываю страничку, складываю ее пополам и иду к грузовику. Феникс слишком поглощен тем, что делает, чтобы обратить на меня внимание.

Прячу бумажку глубоко в его бардачке и, улыбнувшись, возвращаюсь на одеяло. Однажды он найдет ее. Может, завтра, может, через год; и я надеюсь, что эти слова дадут ему почувствовать себя так хорошо, как сейчас чувствую себя я.

Мы проводим остаток вечера в нашем маленьком кусочке рая. Я люблю это место так сильно, что планирую приходить сюда, по крайней мере, раз в неделю. Феникс собрал нам достаточно еды до конца дня. Мы едим бутерброды с сыром и фрукты и совсем не хотим уходить, пока нам не приходится. К тому времени, как мы возвращаемся домой, на улице темно, и мы вместе ложимся в постель, вновь занимаясь любовью.

Пасхальные каникулы заканчиваются и приходит время возвращаться к преподаванию. Феникс проводит большую часть вечеров в мастерской в сарае в саду, вырезая мебель для магазина. А еще он чинил мебель в моем доме рано утром, но чем больше дней походит, тем меньше я хочу туда возвращаться. Я обрела уют, живя с Фениксом, и теперь не хочу уходить.

Однажды его домашний телефон звонил, когда он был снаружи, в сарае, поэтому ответила я. Кто-то вроде пожилого мужчины с явным западным акцентом здоровается со мной.

— Добрый день. Я ищу Феникса. Он случайно не дома?

— Да, я могу за ним сходить. Как мне следует вас назвать?

— Скажите, что это Оливер Рипли, — отвечает мужчина.

Когда я ухожу, чтобы привести Феникса, глаза последнего расширяются, и когда я спрашиваю, кто этот мужчина, выглядит он скрытным. Он говорит, что это просто клиент, заказавший какую-то мебель, но почему-то я чувствую, что он обманывает меня.

Проходит три недели, и я полностью погружаюсь в преподавание. Узнаю своих учеников поближе и ко многим привязываюсь. Тим больше не предпринимает попыток ухаживаний, но держится вежливо, где бы мы ни столкнулись.

Я часто вижу офицера Уэстона в городе, и иногда мы болтаем ни о чем. Он держал меня в курсе того, что происходит с судебным разбирательством моего брата. Мужчина, на которого он напал, вышел из больницы и теперь может дать показания по поводу произошедшего. Уэстон говорит, что, так как тот мужчина был в критическом состоянии — Максвелл избил его так сильно, что ни кто и не думал, что он выкарабкается — вероятность того, что моему братцу дадут большой срок, высока. Его обвинят в покушении на убийство и изнасиловании.

Я черпаю надежды из его заверений.

Когда, наконец, настает день вынесения приговора, мне звонит офицер Уэстон. В это время я в школе, у меня перерыв на обед. Я выхожу в коридор, чтобы получить приватную тишину, и затем прошу Уэстона перейти к новостям. Не теряя времени, он рассказывает мне, что Максвелл был приговорен к пятнадцати годам в тюрьме.

Сжимаю телефон во вспотевшей ладони. Глаза наполняются слезами.

Наконец, после стольких лет я свободна от него. Его запрут в месте, где он больше не сможет меня тронуть. Шрамы от того, что он сотворил с моим домом, все еще свежи. Я не прикасалась к фортепиано неделями, и все же тот факт, что он будет наказан, закрывает огромную пропасть, что растянулась в моей груди. Я была так сильно напряжена и ужасно волновалась, что он выйдет на свободу, как он делал все то время, когда донимал меня.

Он будет приговорен к пятнадцати годам за то, что сделал с бедным мужчиной, но в этих пятнадцати годах я вижу и свое собственное спасение. Они — наказание и за то, что он со мной сотворил, но об этом знаю лишь я.

Когда я вешаю трубку, многократно поблагодарив Уэстона за все, я резко оседаю на пол так, словно мое тело лишилось энергии. И остаток своего обеденного часа провожу за тем, что плачу. Не уверена, от радости ли или от печали, но за десять минут до возвращения в класс я вытираю глаза и наношу немного консилера, чтобы скрыть красноватую припухлость лица.

Недели проходят в мирном ритме. Я все глубже погружаюсь в идиллию с Фениксом. Тихая жизнь с хорошей едой, страстным сексом и глубокой дружбой. Кажется, нет во мне такой части, которую я не обнажила для него. В нем таких тоже нет.