Феникс. Начало

— Молодой человек, чего вам угодно? — адвокат собрался с духом и заговорил строгим голосом: — Почему мы врываетесь в мой дом ночью?

= Вы знаете, Василий Кузьмич, я так завидую вашей благородной профессии. Мне кажется, что ничто не сравнится с тем чувством, которое охватит вас, когда в семь часов утра вы выведите свободного от гнета оков Михаила Козлова под овации восторженной публики из узилища.

Охренев от этой пафосной речи из уст молодого человека, судя по внешнему виду, далеко не оратора и не депутата, адвокат сглотнул и спросил: — Чего вы хотите?

— Я же вам сказал, что в должны выполнить свой долг, как защитник и ровно в семь вывести Михаила Кузьмина из изолятора.

— Но ведь прокурор… — Михаил Кузьмич быстро осекся, но, судя по выражению глаз молодого человека, недостаточно быстро.

— Василий Кузьмич, а теперь уже без шуток. Я вчера проконсультировался со знающими людьми и мне объяснили, что вы обязаны сделать. И вы это сделаете. И вообще, советую вам быстрее собраться и выйти готовым на улицу — такси до изолятора будет у подъезда через десять минут. Я буду вас на улице ждать. — молодой человек вальяжно пошел по лестнице вниз.

Дождавшись, когда странный (да зачем обманывать самому себя — страшный юноша), спустится вниз на пролет, адвокат смело спросил:

— Юноша, а что будет, если через десять минут я не спущусь?

— Вы действительно хотите это узнать? — молодой человек развернулся к, чувствующем себя в полной безопасности, адвокату и насмешливо улыбнулся.

— Да! — Василий Кузьмич иронично скривил рот… самого замаха Кузьмич не слышал, просто что-то курлыкнуло возле лица адвоката и справа, в паре сантиметров от уха правозащитника, в косяке двери завибрировала, погруженная в дерево сантиметра на пять, маленькая металлическая стрелка или метательный нож, с шнурком на небольшой рукояти.

Навалившись на запертую дверь, Василий Кузьмич подумал ровно три секунды, после чего негромко крикнул в щель чуть приоткрытой двери:

— Через семь минут выйду.

Глава 21 Опоздание, погоня, ловушка

Вячеслав Михайлович Бочкарев, помощник прокурора дистрикта Пограничный поежился от утренней свежести, когда за спиной мягко закрылась дверь подъезда. По причине воскресенья во дворе отсутствовал даже дворник Абдал, который в будние дни обычно начинал мести-поливать двор ровно в шесть часов утра. Выходить на работу рано утром, да еще и в воскресенье, было необычно для Славы Бочкарева, но что поделаешь, вчера он сильно облажался. Ничего не предвещало неожиданностей, но, рутинное процессуальное действие вдруг превратилось в какие-то массовые беспорядки.

Вместо того, чтобы за десять минут провернуть процесс ареста лоха, вздумавшего защищать здоровье, имущество, честь и достоинство своей беременной бабы, как где-то записано в Конституции, незаметное, практически техническое действо вдруг превратились в почти массовые беспорядки, завершившиеся, ко всему прочему, приездом группы саперов, которые, естественно, ничего не нашли. Хорошо, что Слава успел позвонить первым своему начальнику и изложить свое видение произошедшего. Слушая звучавшую фоном под сердитое сопение начальства классическую музыку (Слава несколько раз был в коттеджном поселке за Городом, где в доме с бассейном, проживал прокурор и видел могучую акустическую систему класса «четыре ноля»), молодой помощник ждал реакции своего босса.

— Хорошо, Слава. Вызови машину на половину седьмого и съезди в ИВС, забери этого Козлова и доставь его в отдел полиции. Там пусть его оформят за мелкое хулиганство, напишешь, что он выйдя из изолятора, из хулиганских побуждений, обоссал его стену. Можешь даже сам нассать и сфотографировать, для правдоподобия, только под камеры не попади. Ну и пусть этот Козлов в полиции сидит до утра, а в понедельник утром решим, как с ним поступить, по каким основаниям закрыть. Только смотри- не облажайся, а то сам знаешь…

Слава знал. Знал, что ему надо накосячить еще десять раз по столько, чтобы его предупредили серьезно. В конце концов папа у Славы тоже прокурор не из последних, и за наследника заступится. Главным косяком Славы во вчерашней неудачной попыткой ареста было то, что он потерял своих свидетелей, до которых почему-то он не мог дозвонится. Но, в конце концов, он им не нянька. Завтра, если потребуется, его начальник позвонит начальникам этих придурков, и они как миленькие прибегут куда надо. Не эти, так другие, их все рано никто не различает. От одно подъездного дома, где у Славы была служебная двухкомнатная квартира, идти было ровно пять минут. Двадцать минут было ехать до изолятора, так что помощник прокурора в любом случае, успевал выполнить возложенные на него обязанности. Через пять минут Слава, удовлетворенно отметив, что служебный фургон прокуратуры стоит у входа, вдавил кнопку электрического звонка над входом в здание.