Феникс Побеждающий (ЛП)

— Это Наставники. Они подписали петицию об уничтожении заброшенных домов как потенциально опасных, предложили общественный план сожжения, получили разрешение — и всё в полсекунды! Пожар вызван пучком энергии с города-кольца. Констебли удерживают пламя в границах — у них есть подавители и поля из псевдоматерии, улавливающие кислород, а Навуходоносор изобрёл какое-то нанооблако, управляющее огнём. Видишь туман, что с моря идёт? Навуходоносор либо поладил со Старицей Моря, либо нашёл клеточные фабрики, которыми она не владеет.

— Мы в опасности?

— Нет, пожар нам не опасен. Дома кричат из-за противопожарного инстинкта. Я пыталась успокоить, но без вашего допуска они не затыкаются.

— У меня нет допуска.

— Рассудки домов не связаны в градоуправляющую сеть. Сигнализации должны отключать владельцы — но многие не знают как.

— Инструкции же написаны Стандартным пиктографичеким кодом на плинтусе-

— Не все умеют читать.

У Фаэтона едва не кончилось терпение.

— Так отключите энергию и перезагрузите.

— А если на случай отключения вступят аккумуляторы? Программа с утра могла промутировать.

Она права. Фаэтон не знал, как обращаться с машинами глупее человека.

Друсиллет всё равно послала команды на отключение и перезапуск. Стенания плавучих хижин утихли. Секундой дольше звучало эхо. Теперь ничто не заглушало отдалённый треск и гул пожара.

Стало темно. Недавно яркие дома теперь выглядели как тени с огненно-рыжей каймой. В хижинах не было ни света, ни сознания — как в тот день, когда Фаэтон их впервые увидел.

— Перезапускай.

— Я уже. Видать, в программе лажа.

Просто прелестно. Фаэтон сказал:

— Ну, хотя бы от пожара свет остался.

В этот миг возгорание изменилось. Туман поднялся от моря по северным утёсам и окутал каждый дом на кладбище шёлковой паутиной, закачивая в пламя чистый кислород. Каждое здание, каждый пень от срубленного дома мгновенно сгорел дотла иссиня-белым пламенем, а опутавшая их паутина потушила уже ненужный огонь.

На миг всё осветилось ярчайшей вспышкой. Над собой, на прозрачных галереях Фаэтон увидел мрачные, озлобленные лица рабочих. Некоторые с гневом смотрели на север, а некоторые с гневом глядели вниз, на Фаэтона.

Тут, как внезапная слепота, опустилась тьма.

Фаэтону показалось, что он заметил какое-то ползучее движение под северным обрывом. Снова он подосадовал на несовершенное зрение. Наверное, шёлковые паутины изменили назначение и начали обеззараживать почву — чтобы ни одно уцелевшее зерно от дома не проросло вновь.

— Это плохо — тихо произнесла Друсиллет.

— Они не имеют права уничтожить восстановленные дома — очевидно, что они у нас в собственности. А те здания заброшенные — у них такое же право их сжигать, как у нас обирать.

— Плохо. Нет новых сознаний. Нет новых домов.

— С должным уходом нам и старые прослужат.

Друсиллет всё равно выглядела неуверенной. Фаэтон спросил:

— А как часто вы срубаете новый дом?

— Ну, каждую неделю…

— Неделю? Они рассчитаны на четыреста лет!

— Сырые живут небрежно.

— Они что, не чинят их? Не воспитывают? Не убираются?

Друсиллет глядела в пол.

— Нет. Кладовка опустела, фильтры забились, коврик запачкался — пора срубать новый дом. Повод к гулянке.

Фаэтон с отвращением затряс головой и отвернулся. Потом сказал:

— Ладно. Жаль, я не догадался юридически оформить власть над кладбищем. Я забыл, как быстро действуют Софотеки…

Фаэтон размышлял. Похоже, Наставники действительно не знали, где он — пока Фаэтон не выдал себя в разговоре с Композицией Воителей. Следовательно, Констебля Пурсиванта прислали не они.

Но если не Наставники, то кто? Молчаливые? Какая-то новая, неизвестная сторона? (И кого же Композиция привезла на остров?)

Похоже, Пурсивант был не от Молчаливых. Непохоже, что можно вмешаться в работу полицейского участка и не обратить внимание Разума Земли, пусть даже у сил врага есть очень сильный набор вирусов. А если набор вирусов настолько могуч, то таиться им смысла нет — и так вся Ментальность уже под ними.

Так. Чутьё подсказывало Фаэтону, что тут был огрех в логике, что он упускал нечто очевидное. Насколько силён и сложен Софотек Ничто?

Но Фаэтон не умел, как Чародей, автоматически переносить интуицию в сознание. Мысль ушла, когда на палубу вывалилась группа Сырых и потребовала оплаты за остаток ночной смены.

В темноте и толчее Фаэтону пришлось щуриться, чтобы их разглядеть.

Тут было небольшое тройное сознание (его три тела — тощие, тряские девы с огромными глазами), горластый неоморф в парящем коробе и пара базовых в рваных рубахах и с зататуированными лицами — один нейтрального пола, другой — гермафродит.

Базовые предпочли не носить униформу от Фаэтона, и раскрасили торсы умной краской. При каждом растяжении частицы красителя пытались охладить кожу, или (что вероятнее) впрыснуть в поры какой-нибудь химикат. Тела сверкали цветами так, что и павлин бы устыдился, а уж запах духов от краски разил наповал. Фаэтон поспешно шагнул назад и прижал к носу платок из наноподкладки костюма.